Ракеты. Жизнь. Судьба.

буквально за несколько дней до катастрофы, работ у него там не было, его

пригласил Янгель на первый пуск, и он погиб.

24 октября 1961 года, когда произошла эта трагедия, стал самым «черным»

днем в ракетной технике (это была и остается самая большая катастрофа по

числу человеческих жертв), в этот день мы, как люди глубоко суеверные,

пуски ракет больше не проводили, думаю, Россия и сейчас не проводит.

Была назначена самая высокая из всех возможных правительственная

комиссия во главе с Л.И.Брежневым, которая, к счастью, пришла к выводу,

что виновники погибли при катастрофе, арестовывать и расстреливать никого

не нужно. Вот что значит, уже не было в живых «великого вождя», а то бы

так просто все не обошлось.

24

Я по работе не имел никакого, даже теоретического, отношения к аварии, и

этом смысле она меня не коснулась.

Но трагедия не повлияла на необходимость продолжения работ и создания

МБР 8К64.

Первая задача состояла в назначении руководителя ОКБ-692 вместо

погибшего Коноплева, так как мы оказались в этот момент ключевой

организацией. На этот раз твердо решили назначить на эту должность

профессионала, т.е. работника НИИ-885 или военного из ГУРВО (Главное

управление ракетного вооружения РВСН). Однако отношение москвичей к

провинциальному, голодному Харькову за это время не изменилось, так что

все достойные военные сразу отказались. Точно так поступили и заместители

Пилюгина, и выбирать пришлось из сравнительно невысоких чинов, типа

начальников лабораторий.

Был выбран (в том числе, с приглашением в ЦК КПСС) начальник

лаборатории маятниковых измерителей боковых ускорений (наше ОКБ и не

собиралось заниматься такими приборами, так как мы использовали

гироскопические измерители НИИ-944) Владимир Григорьевич Сергеев, так

что опять предыдущая работа его никак не была связана с новой. Но тут уже

ничего не попишешь, ни в министерстве, ни тем более в ЦК в таких вещах

никто не разбирался, а во всех других кадровых отношениях Сергеев был

фигурой идеальной. Москвич, из рабочих, участник войны не только с

Германией, но и с Японией, кандидат технических наук. Что еще нужно,

чтобы быть руководителем вновь созданного гигантского ОКБ. Хотелось бы,

чтобы у него был опыт руководящей работы на более высокой, чем начлаб

должности, но с этих должностей в Харьков из Москвы никто не хотел

уезжать. Я проработал с Владимиром Григорьевичем четверть века, причем

большую часть этого времени в качестве его заместителя.

Сергеев с семьей (жена Мария Васильевна и два сына) приехали в Харьков, и

он приступил к работе. Сначала он никого не менял (это в полной мере было

им сделано много лет спустя и не по производственным причинам), а

проявил огромную работоспособность, работая фактически сутками напролет

и вдохновляя тем самым своих сотрудников на такой же самоотверженный

труд.

25

ПРОБЛЕМА УСТОЙЧИВОСТИ.

Следующая ракета на заводе №586 была готова, наша аппаратура

скрупулезно оценена, и еще раз установлено, что причиной аварии были не ее

дефекты, а нарушение технологии работ.

Сергеев, прихватив меня, так как речь шла о пуске ракеты, т.е. о работе, в

первую очередь, системы стабилизации движения, чем занималась моя все

еще группа (в конце концов, при его вмешательстве спустя пару лет меня

назначили начальником лаборатории), отправился на Байконур, и мы начали

готовить к пуску вторую ракету 8К64.

Но наши неприятности были еще впереди, и, если к катастрофе 24 октября

наша группа отношения не имела, то последующие две аварии практически

целиком на нашей совести, правда, они обошлись без человеческих жертв,

хотя отсутствие у нас знаний и опыта сказалось в полной мере.

Единственными нашими «соучастниками» в этом деле были динамики

Днепропетровска, но отсутствие квалификации у них с нас вины не снимает.

Вторая ракета была пущена без всяких эксцессов на старте (откуда теперь

были беспощадно изгнаны все ненужные сотрудники всех фирм), нормально,

хорошо пролетела вся первая ступень, а со второй что-то случилось, и на

Камчатку она не пришла. Редкий случай, когда после пуска разработчики так

ничего и не поняли в причинах неудачи.

Чтобы это объяснить, нужно очередной раз перейти к техническим

подробностям, хотя я постараюсь изложить все попроще.

Единственный способ (тогда и сейчас) узнать, что происходит на борту

ракеты в полете, это разобраться в так называемой телеметрической

информации. На этапе летно-конструкторских испытаний на ракете, главным

образом, в системе управления установлено большое число измерительных

датчиков, информация с которых поступает на бортовые согласующие

устройства, а от них по специальной радиолинии передается на Землю. Это и

есть

система

телеметрического

контроля

(СТК),

непременная