Райский сад

— Если хочешь, теперь я могу стать твоей девушкой и девушкой Дэвида тоже.

— Не слишком ли много ты предлагаешь? — спросила Кэтрин.

— Но ведь я затем и приехала. Мне показалось, что ты этого хочешь.

— У меня никогда не было девушки, — повторила Кэтрин.

— Какая я глупая, — сказала Марита. — Я не знала. Неужели? Вы не шутите?

— Нет.

— Как же я могла свалять такого дурака?

Она хотела сказать: «Как я могла так ошибиться», — подумал Дэвид, и Кэтрин подумала то же самое.

Той ночью, лежа в постели, Кэтрин сказала:

— Мне не следовало втягивать тебя в это. Все, от начала до конца, неправильно.

— Лучше бы нам никогда с ней не встречаться.

— С нами могло случиться что-нибудь и похуже этого. Возможно, так нужно: чтобы мы прошли через это и оставили в прошлом.

— Ты можешь попросить ее уехать.

— Не думаю, что это что-либо прояснит. Она тебя совсем не волнует?

— Конечно, волнует.

— Я так и знала. Но я люблю тебя, и больше ничто не имеет значения. Ты и сам это знаешь.

— Нет, не знаю, чертенок.

— Не будь таким серьезным. Когда ты станешь серьезным, я пойму, что ты умер.

Глава двенадцатая

Уже третий день дул ветер, но сегодня он был не таким сильным. Дэвид сидел за столом и, перечитывая рассказ с самого начала, вносил в него исправления. Он с головой ушел в работу и находился сейчас там, где происходили события в рассказе, и когда за окном раздались голоса девушек, он их не услышал, но потом, увидев их в окно, помахал им рукой. Они помахали ему в ответ; темноволосая девушка залилась ярким румянцем и улыбнулась, а Кэтрин послала воздушный поцелуй. Сегодня утром девушка выглядела очень хорошенькой, Кэтрин была, как всегда, прекрасна. Дэвид услышал звук мотора, отметил про себя, что это «бугатти», и снова окунулся в работу. Рассказ получился хорошим, он закончил его еще до полудня.

Завтракать было уже поздновато. Дэвид так устал, что не испытывал ни малейшего желания тащиться в город на старой «изотте» с плохими тормозами и огромным неисправным мотором, хотя Кэтрин оставила ему ключи от машины и записку, в которой сообщала, что они уехали в Ниццу и на обратном пути заедут за ним в кафе.

«Я знаю, чего я хочу, — подумал он. — Я хочу холодного пива в высокой литровой кружке из толстого стекла и pomme a l’huile[34] с грубо помолотым перцем». Но здесь, на побережье, пиво было отвратительное, и Дэвид с удовольствием вспомнил Париж и другие места, в которых он побывал, и порадовался тому, что написал хороший рассказ. Это была первая вещь, которую он написал с тех пор, как женился. «Главное — довести начатое до конца, — подумал он. — Незаконченная вещь ни черта не стоит. Завтра возьмусь за повесть о нашем путешествии и буду писать до тех пор, пока не закончу. Но какой конец будет у этой повести? Каким он будет теперь?» — спросил он себя.

Стоило на миг оторваться от работы, как в голову снова полезли всякие мысли. Он вспомнил прошедшую ночь, Кэтрин и дорогу, по которой всего два дня назад она ехала вместе с ним и по которой сегодня отправилась с этой девушкой, и почувствовал себя больным. Они, должно быть, уже на пути домой. Полдень. А может, зашли в кафе. «Не будь таким серьезным», — сказала она. Но она имела в виду что-то еще. Он допускал, что Кэтрин понимает, что делает. И вероятно, знает, чем это может обернуться. Да, Кэтрин, может, и знает. А ты — нет.

«Пока ты работал, тебя ничто не тревожило. Значит, надо писать еще. Напиши о самом тяжелом, что было в твоей жизни. Начни не откладывая. Ты должен оставаться самим собой, хотя бы ради нее. Что хорошего ты ей дал? — Много, сказал он себе. — Нет. Много — значит «достаточно». Завтра же приступай к новому рассказу. К черту завтра. Никаких завтра. Ты пойдешь и сядешь за работу прямо сейчас».

Он убрал ключи и записку в карман и пошел в кабинет. Сев за стол, он написал первый абзац нового рассказа. Он задумал его давно, но работу над ним постоянно откладывал. Он написал несколько простых повествовательных предложений, держа в уме весь клубок проблем, который ему предстояло распутать и оживить на бумаге. Начало положено, оставалось только продолжить. «Вот и все, — сказал он себе. — Видишь, как просто сделать то, что на первый взгляд кажется невозможным?»

Он снова вышел на террасу, сел и заказал виски с перье.

Юный племянник хозяина принес из бара бутылки, лед и бокал.

— Месье еще не завтракал, — заметил он.

— Заработался.

— С’est dommage[35], — сказал юноша. — Давайте я что-нибудь принесу. Сандвич?

— Найди у нас в кладовке банку макрели в белом вине «Капитан Кук». Открой ее и положи мне на тарелку пару штук.

— Но она будет теплая.

— Не важно. Тащи ее сюда.

Он ел макрель в белом вине и запивал ее виски, разбавленным минералкой. Рыба была теплой, и Дэвид отметил, что разница между теплой и холодной рыбой все-таки есть. Он развернул утреннюю газету.

«В Ле-Гро-дю-Руа мы всегда ели свежую рыбу, — подумал он. — Как давно это было». Он начал вспоминать их жизнь в Гро-дю-Руа, потом услышал гул мотора поднимавшейся в гору машины.

— Убери за мной, — сказал он юноше.