Рай на земле

– Да, но дело не в этом. Когда вы исчезли, мне пришлось Лидочке помочь, хоть мой английский, конечно, оставляет желать… да ладно, не возражайте, практики-то нет! Но что-то сказать я могу, в общем, говорили мы и с Дилек этой, и с полицейским, Лида вся изнервничалась… кошмар, конечно! Они что-то между собой говорят, мы ничего не понимаем, переводчик у них свой, болгарин, кажется, его тоже понять невозможно, паспорт зачем-то забирают, переглядываются, Лида уж самое плохое вообразила. Словом, после обеда прибегает к нам Дилек, пойдемте, говорит, нашли вашего мужа, жив он, только в больнице. Лида в полуобмороке: она сама врач, столько раз, говорит, мы так родственникам говорили, чтобы их подготовить. Чтобы не сразу… в общем, пришлось мне с ней ехать, он, действительно, жив, слава богу… и тут, Верочка, я его узнала! Узнала, представляете? Я ведь его в отеле не видела или внимания не обращала, сами понимаете: шляпы, очки, все одинаковые. Да и мои очки… если честно, я без очков вижу плохо, но там солнце это! Черные у меня без диоптрий, зато большие, глаза защищают. Будете в моем возрасте – поймете. Загар этот… одни морщины от него, я поэтому и купалась-то только утром и вечером, чтобы кожу поберечь, вокруг глаз особенно. Да я и видела-то его раньше один раз всего, вот и забыла! И он меня узнал… ох, не выходит у меня по порядку!

Воспитанная Верочка слушала, не перебивая, но рассказ не выстраивался.

Елена Георгиевна уже почти пожалела, что начала его. Для нее вся эта мозаика складывалась постепенно, а теперь нужно было рассказать все сразу и так, чтобы слушать о чужих делах и проблемах было не скучно.

– Да, не выйдет из меня Агаты Кристи! Хотела вас удивить… сама я, во всяком случае, очень удивилась: бывают же, думаю, совпадения!

– Так вы его раньше знали, Олега… Евгеньевича, кажется?

– В том-то и дело, Верочка! Вернее… ну, словом, оказалось, что он мой сосед! Сосед по даче, – заторопилась она, считая, видимо, эти пояснения важными, – вон оттуда, у нас с ним… точечная граница, я его и не видела никогда. То есть до того, как он зашел. На их участок вход с другой улицы, – словно найдя верный тон, вдруг спокойно и чуть отстраненно заговорила Елена Георгиевна.

И тотчас ее история стала историей – не ее собственной, заставившей ее не одну ночь без сна пробродить по пустому дому, а просто историей, из тех, что рассказывают для развлечения, точно отмеряя меру занимательности и правдоподобия.

– Тот угол сада давно зарос, причем и с нашей и с их стороны, вход к ним со Станционной, да и непохоже, чтобы они жили здесь постоянно: ни шума, ни криков детских, ни собаки. Олег Евгеньевич зашел, чтобы получить подпись. По новым правилам, чтобы продать дом и участок, нужно, оказывается, заказывать кадастр и получить подписи всех соседей, даже если граница точечная. Мы с ним еще над словом посмеялись, я ему все, не глядя, подписала… а надо было поглядеть. Он сказал, что мать решила продать дом, все равно они здесь практически не бывают. Словом, это он и был.

Ей нечем заняться, успев спрятать глаза, подумала Вера. Что поделаешь, надо ее выслушать, для нее и такое совпадение – повод для переживаний. Какими еще мы будем в этом возрасте?..

Взгляд невольно скользнул по продуманному, подобранному наряду пожилой женщины, по ее рукам – старческим, с пигментными пятнами и крупными суставами, но ухоженными и какими-то породистыми, вызывавшими почему-то ассоциации со старыми княгинями и графинями, помещицами и пиковыми дамами… может быть, из-за крупного кольца с семью мрачными, благородно-пурпурными гранатами. Вера ставшим за последние дни привычным жестом покрутила непривычное кольцо на собственном пальце – тонкое, изящное, из белого золота, подаренное на прощание и обещавшее… да, много чего обещавшее.

Значит, Олег Евгеньевич – сосед Елены Георгиевны по даче.

Сюжет для небольшого рассказа, все дороги ведут в Анталью, гора с горой не сходится, мир тесен и так далее. Ну и что, зато ты подышала загородным воздухом, пообщалась с одинокой пенсионеркой, потратила половину выходного дня, ничего страшного.

– Я не знала его фамилии, даже отчества не запомнила, иначе я обратила бы внимание, не могла бы не обратить… впрочем, я опять сбиваюсь! Когда он нас увидел, ему стало так плохо, просто истерика сделалась. Никогда ничего подобного не видела – взрослый мужчина все-таки… Лида, наоборот, успокоилась, вместе с врачом его осмотрела, потом мы счета всякие оплачивали, решали, когда его можно перевезти в отель. Лида настаивала, чтобы перевезти, боялась, наверное, потом без меня в эту больницу ездить, у меня же всего несколько дней оставалось. Словом, когда все это устроилось, так мы с ней и расстались. Телефонами обменялись из вежливости. Она тоже удивилась насчет дачи, но не очень, она здесь почти и не бывала. Свекор, говорит, покойный любил, из-за него и свекровь туда иногда ездила, а как его не стало, так дом пустует. Он ведь там и умер, свекор, жена его в саду нашла, сердце… инсульт… да!