Работа

Человек может вести вполне «экологически ответственную» жизнь, при этом никак не вмешиваясь в деятельность корпораций и правительств, которые уничтожают всё живое. Так можно жить целыми коммунами. Сохранить руки чистыми — «показать другим пример», да ещё такой, которому позавидуют чинуши и магнаты, — бессмысленное устремление на фоне гибели планеты.

Хочется подать пример — остановите их.

Решение радикальное

Многие люди реагируют на кризис с отчаянием или даже с истерическим предвкушением, полагая, что уж тогда-то наступят социальные перемены. Если не мы — то он. Но нет никаких причин полагать, что истощение запасов нефти будет означать конец капитализма: экономические дисбалансы имели место быть и до того, как ископаемое топливо стало основой экономики. Аналогично можно предположить, что все эти дисбалансы никуда не уйдут и после катастрофы: для их существования достаточно существование людей, готовых доминировать и подчиняться.

Апокалипсис принесёт нам то, что мы сами в него заложим: мы не можем ждать появления более либертарного общества, если сами не начнём создавать основу для нового социума. Забудьте об индивидуальных сёрвайвалистских планах, которые предполагают, что вы единственный уцелевший гомо сапиенс на планете Земля: Ураган Катрина показал, что в случае шторма самое важное — это быть частью сообщества, которое способно себя защитить. Грядущие потрясения, может быть, и дают нам шанс на осуществления социальных перемен, но начинать работать в этом направлении надо прямо сейчас. Другой конец света возможен!

Кризис

Одним из оправданий для существования государственной власти является то, что для помощи людям в чрезвычайных ситуациях необходимо наличие специальных организаций. Но почему-то когда случаются катастрофы, оказывается, что основная задача государства — это не помощь пострадавшим, а восстановление контроля над ситуацией.

Это очевидно всякому, стоит только вспомнить взрывы снарядов на складах военного снаряжения, аварии на ГЭС и зимние обрывы электричества в России или Ураган Катрина в США. Когда не получается немедленно восстановить контроль, войска оцепляют территорию и устанавливают режим карантина. Всякая гуманитарная деятельность оказывается запрещена как для НПО, так и для правительственных агентств. Корпоративные СМИ рады описывать подобные зоны в мерзких тонах. И это даётся достаточно легко, потому что часто подобные катастрофы только усиливают воздействие многих поколений нищеты. Правительственная риторика смещается с позиции «мы всех спасём» до «накажем мародёров». Вот слова бригадного генерала Гэри Джонса: «Это будет чем-то вроде маленького Сомали… мы проводим общевойсковую операцию по восстановлению контроля над этим городом». Речь шла о Новом Орлеане, который в считанные дни превратился в часть Третьего Мира, которую нужно оккупировать и усмирить.

Ураган продемонстрировал, насколько тонка граница, отделяющая Первый Мир от Третьего. Весь лоск, все гарантии промышленного капитализма- услуги и товары, которые появляются как по мановению волшебной палочки, постоянный поток информации, забота властей о жизнях граждан — всё вдруг превратилось в угрозу для жизни, беззащитную зависимость, смесь бюрократии и жестокости. И всё же когда с лица гражданского общества была сорвана маска, выяснилось, что люди не потеряли способность к взаимопомощи и состраданию. Несмотря на все попытки полиции и военных осуществлять контроль над доступом в район, значительная часть гуманитарной помощи доставлялась анонимными добровольцами, которые действовали втайне от полиции, чтобы помогать попавшим в беду.

Некоторые из корпоративных СМИ выступили с критикой правительственных действий во время катастрофы, но справедливо было бы задать вопрос, где они прятали своё возмущение до шторма. Новый Орлеан был одним из ключевых пунктов работорговли, и потомки рабов жили в нём испокон веков без существенного улучшения условий жизни. Уровень нищеты был одним из самых высоких в США. За несколько месяцев до урагана в городе произошло 10 (десять) случаев гибели мирных жителей от рук сотрудников полиции и два эпизода, когда полицейские, находящиеся на дежурстве и одетые в форму, изнасиловали женщин. Импровизированная эмблема в виде костей и черепа, которую использовали полицейские в первые дни после урагана, окончательно укрепило мнение местных жителей о том, что полиция — это авангард смерти, в чью задачу входит ограничение доступа людей к жизненно необходимым ресурсам.