Пыль у дороги

— Не шуми, я пытаюсь помочь тебе. И объяснить, что многие вещи очень даже взаимны. Да, тебя не любили другие, но и ты не любила их. Это было взаимно. Их родители не могли запретить им думать о тебе плохо, так же, как Анжела не могла изменить твое мнение о них. Но, уверен, пыталась.

— Да, — признала Эри, продолжая горячиться. — Но если даже я была с ними груба или еще что, то перед Еленой-то я в чем виновата?

Клод хлопнул ладонью по столу.

— Слушай, хватит пускать сопли, кто когда тебя обидел. Я серьезно, девочка. Нельзя перебирать в голове эти воспоминания и без конца жалеть себя. Даже если с тобой поступили подло. Это тупик.

— Но ведь так больно, — она наморщила лоб.

— Больно — это когда тебя режут сразу несколькими ножами. Или когда захлебываешься собственной кровью. Ты видела когда-нибудь больного рованской лихорадкой? А когда твой отряд гибнет у тебя на глазах?

Эри невольно вжала голову в плечи.

— И в конечном счете, — проговорил уже спокойнее Корд, — неважно, любит тебя кто-то или нет. Потому что главное — ты жива. Понимаешь?

По ее лицу было видно, что нет.

— Ладно, — выдохнул он. — Давай обедать.

* * *

Заходящее солнце пробивалось сквозь мозаику на окнах. Волны рыжих волос вспыхнули, словно ореолом окружив бледное личико с россыпью веснушек. Нашта наклонилась, чтобы забрать тарелки на поднос. Немолодой посетитель смущенно отвел взгляд от округлых, как будто томящихся в тесном декольте грудей.

— Что-нибудь еще? — очаровательно улыбнувшись, спросила она.

— Нет, пожалуй, на сегодня все, — мужчина отодвинулся.

— Непременно приходите завтра, — Нашта выпрямилась и ушла с подносом к стойке.

Загир Луаргтон, завсегдатай «Орлиного глаза» и городской лекарь, замер, не в силах оторвать взгляда от покачивающихся бедер. Лучше бы ему и правда пойти, пока в таверне не набралось посетителей и не пришлось наблюдать, как прелестница себя губит. Да и сын обещал зайти вечером.

Он поднялся и, набросив на плечи куртку, побрел к выходу. Седой, сутулый и, как обычно, задумчивый.

Дверь таверны распахнулась, и навстречу шагнул красивый молодой человек в шляпе с плюмажем и в безупречно начищенных сапогах. Грэй, капитан его сына.

— Добрый вечер, — Охотник снял шляпу. Губы Загира презрительно дернулись, но он поздоровался в ответ.

Грэй пропустил лекаря и, увидев Нашту, махнул ей рукой. Рыжеволосая девица вмиг просияла и шагнула навстречу. Океан волос снова вспыхнул. Загир покачал головой и поспешно прикрыл за собой дверь.

— Ты поужинать или к хозяйке? — поинтересовалась Нашта, игриво покачивая бедрами.

— Вряд ли стоит отвлекать Лис, — отчеканил Грэй, устраиваясь за столом. — А вот от жаркого не откажусь.

— Скоро будет готово, — Нашта оперлась рукой о стол и кокетливо склонила голову набок. — А Тирк сегодня тоже заходил и, как всегда, на тебя жаловался.

— А, да, — безразлично хмыкнул Грэй. — Принеси пока чего-нибудь перекусить. Пожалуйста.

— Конечно, — девушка развернулась, тряхнув огненными волосами. Красавец Охотник был, как обычно, холоден и недосягаем. Но обходителен, как благородный. Пусть Тирк и дворянин, но до Алекса ему как до луны. Или еще дальше.

На этот раз Элисон спустилась сразу, как только услышала от Нашты о посетителе.

— О, Алекс, есть новости? — не скрывая нетерпения, спросила она. Грэй покачал белокурой головой.

— Мне жаль, но вам нельзя вернуться. Ни в этом году. Ни в следующем.

— Но ты же не хочешь сказать… — на лице хозяйки отразился испуг.

Грэй поджал губы.

— Не верю, что больше ничего нельзя сделать, — она щелкнула языком от досады.

— Посмотрите на это иначе, — посоветовал Охотник. — У кого-то в вашем положении не было бы ни таверны, ни свободы, ни, может, даже жизни.

Элисон тяжело вздохнула. Правильно Тирк на него жалуется. Бессердечия ему теперь не занимать. Куда делся тот мягкий юноша, с которым муж познакомил ее шесть лет назад?

— Еще скажи, что таковы закон и воля Хинта… — она постучала пальцами по столу. — Я хоть и не ловлю преступников и шпионов не пытаю, но о долге знаю не меньше твоего. И о том, чего стоят все эти ваши клятвы…

— Лис… — Грэй укоризненно посмотрел на нее.

— Да, да, живем мы только милостью короля… — хозяйка поднялась из-за стола. — Но вот что я тебе скажу, Алекс, — она наклонилась к его уху: — Есть еще долг перед людьми.

Нашта застыла с подносом в руках. Давно она не видела Элисон такой взволнованной. Тирка, значит, успокаивает, о службе разговоры ведет и ходит как тряпичная кукла. Безупречная. Всем одинаково фальшиво улыбаясь. А тут аж огонек в глазах.

— Что стоишь, вон люди пришли! — шикнула на нее Элисон и скрылась на кухне.

Нашта улыбнулась. Жива еще, значит, старая калоша.

* * *

Эри снова не могла уснуть. Корд, конечно, прав — нельзя себя жалеть. Но люди иногда так подло поступают. Елена донесла Охотникам, вынудила ее скрываться, наверняка и Нюэльским навредила. Это хуже, чем все насмешки Дианы. Хуже предательства Рикки. И как можно об этом просто забыть?

— Девочка, опять не спится? — нарушил тишину хрипловатый голос Корда.

— Думаю о нашем разговоре, — она перевернулась на бок и посмотрела на него.