Пути и маски

Итак, о нём расспрашивает вор-дорелиец — видимо, весьма умелый, — который непонятно зачем очутился в Ти'арге в разгар войны и почему-то получил доступ в хаэдранскую резиденцию Хелт. Может ли это быть случайностью? И почему он до сих пор не уехал?

Сам Альен второй день ждал Бадвагура из Хаэдрана — тот поехал покупать им места на какой-нибудь корабль до Минши. Альен опасался появляться там лично: пару раз, ещё до Долины, он ездил туда с отцом и Горо. И останавливались они, кстати сказать, в этой же гостинице с вертлявым владельцем. Маловероятно, но в уродливом, пропахшем рыбой городе могли оказаться люди, помнящие его. А ещё там была королева Хелт — та, кому тоже лучше не попадаться на глаза… Всё, что искал, Альен уже нашёл — и больше не хотел встречи с этой женщиной. Даже если она не знает, что он играет против её «господ за морем», лучше так не рисковать. В руках у неё армия дуболомов и превосходная охрана, а он — один со своей магией…

Это не так уж важно пока. Когда-нибудь — вернувшись с запада — он отомстит, и белокурая красавица пожалеет, что мать выкормила её. В этом Альен нисколько не сомневался. Он готов был ждать.

На неё он не пожалеет воображения. Это будет что-нибудь изысканно-сложное — примерно как то, что сама Хелт провернула с Фиенни. А заодно — с самим Альеном, его душой и жизнью…

Альен пока не представлял, как из Минши доберётся до материка на западе, но это был единственный возможный путь — через океан. А единственная крупная гавань поблизости отныне во власти Альсунга.

Хотя о чём это он — весь Ти'арг теперь во власти Альсунга. Абсолютно весь, включая Кинбралан и Академию — единственные места, которыми Альен здесь хоть как-то дорожил. Оставаться тут дальше нет никакого смысла — так велика ли разница, куда плыть?…

Альен закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться. «Волшебник должен быть выше любых присяг и границ», — учили Отражения — не словами, но всем образом жизни. Проклятые дни в Кинбралане: разбудили в нём голос крови, неразумный и неуместный. А ещё, как выяснилось, довольно разрушительный. Полное затмение — будто чёрный диск, заслоняющий солнце… Альен слишком расслабился и отвлёкся в последние годы, думая, что в нём давно умер лорд Тоури — если вообще когда-нибудь жил. Как бы не так…

Он не привязан к Ти'аргу. Действительно не привязан. И уже ничем не способен помочь ему.

Ничем — кроме того, чем может и должен помочь всему Обетованному. Закрыв разрыв и изгнав Хаос. Это положит конец войне, а ещё — очевидно, расстроит планы Хелт и «господ за морем», от которых отступился Фиенни.

Ты свободен, — шепнул печальный голос где-то на задворках сознания. Глаза цвета стали, устремлённые в невидимую пропасть… — Ты свободен в своём выборе, ученик.

Конечно, свободен. «Я и делаю его, этот выбор, — с последним наплывом горечи Альен вспомнил Алисию, Дарета, отца — и представил, как легко выдирает их из своего сердца. Когда-нибудь так придётся поступить с каждым, кто рядом, с каждым, кто небезразличен ему. Любовь Повелителя Хаоса несёт худшее зло, чем ненависть. — Делаю каждый день».

Но всё-таки — в чём конец правды, учитель? Где пределы её, почему одна разгаданная загадка рождает дюжину новых?…

Фиенни погиб от руки Хелт в облике Альена — об этом говорит его последняя память, заключённая в кусочке стекла. Но кто научил северянку такой магии? Сам Альен не владел ею, и даже Отражения обращались к ней только в исключительных случаях. Сложнейший комплекс заклятий, почти неподвластный смертным существам.

Это — раз. Первый шаг в тумане, первый аккорд в вихре масок.

Само стекло — часть «черновика» последней работы Фиенни, того зеркала, что они отливали вместе. Часть уменьшенной копии того, что должно было получиться в итоге. Хелт забрала из Долины осколок и камень, пробуждающий чары, но кто сделал для неё такую диадему? Авторское клеймо мастера Фаэнто — искусная подделка — стоит прямо на серебре, а не только на спрятанном зеркальце. Но изготовить украшение могли, разумеется, только после смерти Фиенни.

Выходит, Хелт доверяла кому-то настолько, чтобы признаться в своём прошлом и в магическом даровании. И рассказать о Фиенни. И даже (вот это даже представить сложно) дать доступ к предельно личным его воспоминаниям.

Это — два. Нужно найти этого человека — если он, конечно, человек…

«Невозможно, — с обречённой злостью признал Альен. Рыжий хозяин, пробегая мимо с какой-то тряпкой, жизнерадостно улыбнулся ему — но он даже не повернул головы. — Это может быть кто угодно. Отражение-предатель из Долины. Маг-человек. Какой-нибудь продажный ювелир из агхов…»

Ювелир из агхов?… Это уже интересно. Возможно, есть смысл в том, чтобы диадему получше рассмотрел Бадвагур… Хотя даже видеть её в чужих руках теперь казалось Альену святотатством.

И его измотанные мысли, описав круг, вернулись к мальчишке-дорелийцу. Маловероятно, но ведь и он может знать что-нибудь о прошлом украшения — особенно если и впрямь был вхож к королеве… Такие вещи не воруют лишь потому, что они приглянулись.

Ты думаешь не о том, ученик. Ты думаешь о своей, не об общей проблеме.