Путь меча

Коридор с тяжелыми бронзовыми дверями в конце привел их в круглое просторное помещение – святилище. Стены зала в отличие от остальной части строения были выполнены из серого невзрачного на вид камня, словно источавшего могильный холод. Немного выпуклый потолок с трудно различимыми фресками поддерживали намеренно грубо оформленные пилоны. Отходящие от центра зала колонны с каждым шагом истончались, формирую перспективу мрачной глубины.

Свет исходил от золотых чаш-светильников, подвешенных на коротких цепях парами, на манер весов. Однако даже он не мог отогнать гнетущее, пронизывающее чувство ужаса, исходящее из черной глыбы камня правильной прямоугольной формы лежащей в центре святилища. Именно на этом камне бывший серый егерь впервые принес в жертву человека – последнего своего товарища, оставшегося в живых после похода в пустоши Зефруса.

В то время отряд серых егерей сопровождал экспедиционную группу магов-научников. После находки ряда артефактов группа столкнулась со жнецами, после чего выжили и смогли спастись бегством только двое. Хитростью заманив своего товарища в заброшенный храм, Сайрус вонзил ему в спину серп, пока тот собирал драгоценные камни, специально рассыпанные по полу. При этом будущий настоятель совсем не ожидал получить дополнительную пользу от своих действий, мыслил он лишь о том, чтобы обезопасить свое будущее, о том, чтобы это будущее вообще было.

Вокруг камня, сохраняя могильную молчаливость, расположились двадцать избранных адептов в одинаковых, грубо сотканных тогах серого цвета. Взгляды молчаливо стоящих людей почтительно проводили его до алтаря. Уровень смертельных эманаций зашкаливал в этом месте, убивая проявления иной магии, но настоятелю даже нравился этот поток антижизни.

– Я пришел из бездны безвременья, – нараспев произнес настоятель. Вздох благоговенья был ему ответом, словно он только что говорил с богами. Хотя для адептов храма это было почти одно и то же. Ведь проклятые глупцы считали, что их допустили до самых сокровенных тайн учения, тогда как на самом деле они ничего не знали о его истинных целях и были ли они вообще.

Религии нужны глупцы. Как и каждому сильному мира сего ему тоже нужны последователи и почитатели, и он щедро делился силой со своими адептами, сделав их полностью зависимыми от себя. Сила внутренне преобразила этих людей, сотворив из них кровожадных и опасных тварей, не жалеющих никого вокруг и преданных лишь настоятелю.

Сайрус медленно и торжественно повернулся к алтарю, ловя на себе фанатичные взгляды тех, кто почитал его как божество во плоти. При всем своем самолюбии он себя таковым не считал, пока.

Подняв голову, настоятель экспрессивно воздел руки к небу.

– Слушайте меня!

– Мы слушаем, великий господин, – одновременно ответили двадцать исступленных голосов.

– Боги навязали человеку нечестивый дар, лишив большую часть разумных истинного извечного знания. Ибо это знание удел высших существ, тех, кто может воспарить над своей плотью. Оно пришло из серой Бездны, из великого и естественного Ничто, чьего дыхания боятся даже боги.

Голос настоятеля отравленной патокой проникал в мозг его почитателей, будил их ужас, затем рассеивал его, пробуждал надежды и экстаз приобщения к заветному знанию. Сайрус сделал паузу и протянул руку к слушателям, словно желая ободряюще прикоснуться к каждому; огонь фанатизма разгорелся ещё сильнее в глазах тех, к кому он обращался; одурманенные марионетки замерли в ожидании так нужного им благословения.

– Вы упорно работали над собой, чтобы избавиться от уз и привязанностей этого мира. Мирские ценности отброшены в сторону. Вы сами отказались от плотских удовольствий. Теперь, – его голос неожиданно прогремел, как первый раскат грома, – теперь вы – Избранные.

– Благословенна будь Бездна! Мы избраны Великой Пустотой! – гулко и страшно раздалось в зале.

– А сейчас пусть введут сосуд скверны, – бросил в сторону настоятель. В зал втолкнули растрепанного оборванца, в остатках дорогой одежды. Сейчас этот трясущийся от страха человек мало походил на владетельного барона Кобберга. Раздетый, со связанными ногами, он не смог бы устоять на ногах, если бы двое из Избранных не поставили его прямо, грубо тряхнув. Широко раскрытые глаза барона были полны ужаса, его разбитые губы как толстые червяки непрестанно шевелились, тщетно пытаясь что-то сказать.

– Ты попытался предать меня, барон, что ж, у тебя был шанс. Приготовьте его. – При звуке голоса настоятеля барон Кобберг вздрогнул, в глазах его за смертельным блеском ужаса мелькнули остатки разума. Извиваясь, он попытался вырваться из рук, тащивших его за плечи к черному камню, однако волочащие его охранники без видимых усилий, на весу отнесли его к указанному месту.

– Смилуйся, великий господин! Это неправда! Нет! Я не хочу!

По молчаливому жесту охранник запихнул барону в рот грязный комок из остатков его же одеяний.