Путь к Цусиме

Эскадра Рожественского не успела еще миновать Атлантический океан, а уже начались толки о необходимости посылки подкрепления для нее. Адмирал Бирилев подал об этом докладную записку, и содержание ее на страницах "Нового Времени" было предано гласности капитаном Кладо в целом ряде статей. Эти статьи в свое время наделали много шума и принесли немало вреда России: благодаря этой шумихе, эскадра Рожественского была задержана в пути и стала ждать подкреплений; Японцы получили возможность проверить все имевшиеся в их распоряжении данные о нашем флоте и о новых вспомогательных эскадрах; они могли довольно верно рассчитать время прибытия Балтийско-Цусимской эскадры к берегам Японии и могли использовать это нежданно-негаданно явившееся в их распоряжение время для ремонта судов, для замены расстрелянных пушек новыми, частью для отдыха, частью для спокойного обучения личного состава боевой стрельбе[64].

Совокупность перечисленных выше фактов из области нерадения является тем более странной, что все время у нас был на Д. Востоке явный избыток начальствующих сил, которые должны были бы нести на себе обо всем этом заботы[65].

А между тем во время самой войны все наши подготовления оказались или запоздалыми, или недостаточными или недоброкачественными…

Цусимская катастрофа поэтому предвиделась и открыто предсказывалась в Кронштадте еще до выхода передового отряда нашей Балт. — Цусимской эскадры на Дальний Восток, но тем не менее обязательность выполнения для нее похода была решена морским ведомством в положительном смысле.

Но вот пришли и к Мадагаскару… "Выяснились во время плавания эскадры значительные недостатки ее лучших кораблей[66]; ясно было, что во время плавания личный состав эскадры не может быть обучен стрельбе… за недостатком снарядов, которые и сюда не были высланы"; определился и дух эскадры, и отсутствие нравственной сплоченности личного состава между собой и со своими начальниками… Надо было отозвать эскадру назад; но инициатива в этом направлении, конечно, должна была исходить из СПб.; нельзя было ждать ее от адмирала, который сам же первый настаивал на отправлении эскадры…

В "Новом Времени" (№ 10.506, от 3-го июня 1905 г.), через 3 недели после Цусимского боя, Суворин-отец рассказывал о том, что произошло в его присутствии за 10 месяцев перед этим во время прощального обеда на эскадренном броненосце "Император Александр IIІ-й" в августе 1904 г. в Кронштадте, перед уходом эскадры адмирала Рожественского на Дальний Восток. В ответ на всеобщие пожелания счастливого пути и пожелания победы, командир этого броненосца, капитан І-го ранга Бухвостов, откровенно говорил:

"Россия — совсем не морская держава[67]; русские никакого серьезного влечения к морю не имеют; они никогда не были настоящими моряками и никогда ими не будут; постройка этих громад-броненосцев только разорение казне и нажива строителям, и к добру она никогда не поведет. Вы смотрите и думаете, как тут все хорошо устроено. А я Вам скажу, что тут совсем не все хорошо. Вы желаете нам победы. Нечего и говорить, как мы ее желаем. Но победы не будет!.. Я боюсь, что мы растеряем половину эскадры на пути; а если этого и не случится, то нас разобьют Японцы: у них и флот исправнее, и моряки они настоящие. За одно я ручаюсь: мы все умрем, но не сдадимся"…

Н. М. Бухвостов считался во флоте одним из лучших морских командиров. При другом строе и режиме в стране во многом правдивые и пророческие слова раздались бы не в этой обстановке, не в этом обществе и не в это время. Тут надо было сеять мужество, бодрость духа и веру в свои силы, а не уныние и апатию. В данном же случае только и оставалось деликатно замять речь, что и сделал старший офицер Племянников; присутствовавшие на обеде старались объяснить ее "случайным настроением"; и все замалчивали ее в течение целых 10 месяцев, пока наконец пророчество не сбылось…

Нужно к этому прибавить только, что правдивый Н. М. Бухвостов не сказал ничего нового и неожиданного в той части своей речи, где он говорит о "наживе строителей" и о том, что тут совсем не все хорошо"…

Об этих непорядках в З. Европе знали все, о них было все известно и нашему врагу; но о них до последнего времени однако нельзя было ничего сообщать в русской прессе. Этого требовали стыдливые интересы той касты, того обширного муравейника, который был занят своим делом, а не делом страны, где он расположился…

Но вот после Цусимского погрома всю нашу столичную прессу обходит известное сообщение газеты "Echo de Paris", что у нас те лица, от которых зависела раздача казенных заказов морского ведомства, получали от некоторых поставщиков и подрядчиков постоянное жалованье в размере от 12 до 15 тысяч рублей в год, а затем "комиссионные", в узаконенном обычаем размере 10 % с валовой стоимости заказов… Никаких опровержений этого сообщения ни от кого не последовало[68].