Путь к Цусиме

В 1905 г. в Англии вышла в свет весьма интересная брошюра полковника Wellesley[71], бывшего английского военного attache при дворе в СПб., который занимал это место в течение шести лет, изучил русский язык и сделал с нашей армией русско-турецкую кампанию. По своему положению автору этой брошюры пришлось быть в довольно близких отношениях к бюрократии военного и морского ведомств и видеть перед собой всю организацию показного благополучия, которое значилось на бумаге, но на которое в действительности иногда не было и намека. Автор между прочим передает возмутительные факты, характеризующие постановку нашего хвастливо поставленного судостроения, которое совершенно нас удовлетворяло на всех официальных смотрах, на всех парадах, и в основу которого были положены тогда несерьезные, a иногда и явно преступные принципы. Привычные упражнения во лжи доходили до того, что на одном смотре, после многих лет постройки броненосца, бюрократия дерзко осмелилась показать Государю якобы в готовом виде совершенно незаконченный еще броненосец с не вошедшей ни в какие сметы бутафорской подделкой у него тех частей, которые должны быть бронированы. Но и этот смотр сошел благополучно: все рубки и все показное устройство были тщательно закончены отделкой, а флаги, декорации и парадные мундиры заслонили собой все остальное… А между тем на этом броненосце была поставлена поддельная броня, так как настоящая была еще совсем не готова; точно также и вращающиеся башни орудий были сделаны из выкрашенного под сталь полотна, искусно натянутого на рамы. Это усмотрел между прочим зоркий глаз герцога Эдинбургского, бывшего на смотру; но Государю обо всем этом, конечно, не доложили. Начали пробную стрельбу, и… полетели головки заклепок у многих скреплений. Паровое отделение тоже далеко еще не было закончено; котлы не все были еще установлены, но бутафорский дым валил исправно из всех труб; запустили в ход одну из наскоро собранных машин и кое-как на короткое время довели скорость до 8 узлов в час… Характеризуя "деятелей" той среды, в которой attache вращался, корректный автор-англичанин, в общем весьма сдержанный в своих выражениях, подчеркивает их "неумелость, самоуверенность, хвастливость, поразительное взяточничество и продажность"; a честное отношение к делу он мог наблюдать тогда только в виде исключений[72].

С тех пор прошло 15–20 лет времени; мы, конечно, старались совершенствоваться за это время, но довели Россию все-таки… только до позора под Цусимой.

Видя бесцеремонное отношение к казенному сундуку, которое проявляют "верхи", невольно подражали и подражают им и все инстанции ниже. Для иллюстрации этого положения мне были присланы для 2-го издания книги, между прочим следующие строки:

"Закончилась война… Случайно уцелевшие суда наши начали возвращаться с Д. Востока обратно в Россию. Но и тут оказывается есть особая тактика невидимого залезания в народный карман. Редкий из командиров решался вернуться из-за границы в Россию в конце месяца, хотя бы к этому была полная возможность; большинство норовило прийти в первых числах следующего месяца, чтобы и за него получить морское довольствие по заграничному. С этою целью одни задерживают ход судна; другие, чтобы выиграть время, совершенно зря заходят в такие порты, куда и не надо было бы совсем заходить. Для достижения своекорыстных материальных выгод не задумываются накладывать на казну и добавочные расходы на лоцманов, санитаров и т. п. Один из крейсеров, напр., предпочел вернуться в Россию не в самых последних числах месяца, а на четыре дня позднее и непременно в начале следующего месяца. Для этого своевременно зашли в Алжир, куда совсем незачем было заходить, и нагнали эти лишних четыре дня, поддерживая на остальном пути вполне приличный ход. Эта "выдумка" командиров стоила казне в данном случае поболее 5000 р. Командир "Лены" сделал еще лучше; он так явно неприлично медленно шел назад в Россию, что наконец и министерство потеряло терпение; навстречу был послан капитан ІІ-го ранга Пономарев с приказом "привести "Лену" в Либаву"…

"Когда на обратном пути в Россию мы пришли в Сайгон, к нам явился инженер с механического завода. Свою речь к старшему механику он начал с того, что у них принято из суммы заказа, полученного на ремонт механизмов, отчислять 10 % командиру и 10 % старшему механику. Затем он перечислил нам суда, где они так. обр. работали в последнее время, назвав имена одного крейсера и нескольких транспортов. За все представленные заводом счета казна платила, разумеется, полным рублем. Для поддержания чести нашего крейсера (приведено его имя) я должен сказать", пишет товарищ, "что мы в данном случае не дали на завод никакой работы".