Путь к океану (сборник)

Но победа далась нелегко. В проливе бурлили не­правильные течения, глубины были очень неравно­мерны, и потому малейший ветер, разводя волну на глубоких местах, поднимал сулой, крутой отрывистый волнолом, на частых и беспорядочно разбросанных отмелях. Судно, которое могло двигаться только при помощи ветра, осторожно лавировало на глубине от 20 до 10 метров. Вдруг с глубины 15 метров с резким треском транспорт сел на крутую банку. От толчка многие упали на палубу. Пока привели к ветру, суд­но врезалось в мель. Завезли верпы[19].

Пробовали стянуться с мели, но тщетно. Начался прилив: набегающие волны толкали корабль на от­мель. Становой многопудовый якорь положили в бар­кас и, завезя его на глубокое место, опустили. Вся команда стала вращать кабестан[20], чтобы подтянуться к якорю. Но судно не трогалось с места. Волнами его приподнимало и било о дно, все дальше осаживая на мель. От ударов трещали все связи корабля. Лю­ди надрывались. Невельской внешне был спокоен, но душа его томилась и трепетала. Потеря судна грози­ла ему большим, чем смерть, – она грозила позором и полным крушением всех планов и надежд. Шансов на спасение было мало. Глухие удары, шуршание раздираемой обшивки предвещало неминуемую беду.

Но люди не сдавались. В наступившем ночном мраке они работали из последних сил, не теряя муже­ства, то в шлюпках, заливаемых волнами, пробуя за­возить и опускать якорь, то у кабестана. После 16 ча­сов непрерывной борьбы и тяжелого, опасного труда судно было спасено. Отойдя от банки и бросив якорь, Невельской решил на шлюпках исследовать видневшийся залив. То отстаиваясь в тумане, то осторожно лавируя среди отмелей, он обследовал побережье, отыскивая лиман Амура. Несколько раз за это время садились на мель. Наконец 27 июня, в 4 часа дня, транспорт «Байкал» бросил якорь в северной части лимана.

Неправильные и быстрые течения, лабиринты под­водных и надводных мелей превращали огромное пространство лимана в гибельную ловушку для па­русного судна. Плавание в Амурском лимане небез­опасно и теперь, при изученных фарватерах и на более совершенных судах. Со времени Невельского не одно судно погибло здесь, сев на мель в нена­стную погоду.

Невельской попытался на транспорте пройти че­рез лиман. Шлюпки шли впереди, делая промеры, отыскивая фарватер. Но сильные ветры, постоянно меняющие свое направление, разводили непрерывное волнение. Работа была утомительна и опасна. Транс­порт и шлюпки часто попадали в критическое поло­жение. Однажды три шлюпки отправились делать промеры, и на транспорте осталось только 10 чело­век. Ветер внезапно засвежел, люди в шлюпках не смогли выгрести против крутой волны, баркас выбро­сило на лайду[21], а вельбот отнесло к сахалинскому берегу против огромного гиляцкого селения Тамлево.

Едва не погибнув в борьбе с ревущим ветром и крутым грохочущим прибоем, мичман Гейсмар и ма­тросы вытащили полузатопленный вельбот на отмель. Смеркалось, низко над волнами неслись рваные ту­чи, прибой гремел и рокотал. Нечего было и думать о возвращении на транспорт. Промокшие до нитки моряки развели большой костер из сухого плавника и, развесив мокрую одежду, заснули, зарывшись в пе­сок. Утомленный не менее других, часовой тоже заснул, а гиляки, подобравшись во тьме, забрали всю одежду потерпевших крушение.

Проснувшись на рассвете, моряки обнаружили пропажу. Гиляки, толпившиеся у деревни, угрожали копьями и луками. Моряки в одних рубашках по­спешно спустили на воду вельбот (благо волнение немного утихло) и устремились к транспорту, где их, сконфуженных и сердитых, встретили насмешками. Между тем гиляки, осмелев, спустили множество ло­док и с песнями и криками стали грести к транспор­ту, надеясь овладеть им.

Невельской приготовился к обороне на крайний случай, но не стрелял, не желая кровопролитием на­чинать свое знакомство с местным населением. Он слыхал, что иностранные китобои, бесчинствуя на по­бережьях Охотского моря, озлобили гиляков. Невель­скому предстояло сделать многое, чтобы доказать, что русские пришли сюда не грабить и насиловать, а защитить, помочь, научить жить лучше. Правда, он знал, что если допустить сюда якутских и иркутских кулаков-торгашей да сибирских чиновников, то вряд ли сбудутся его мечты о благоденствии края и мест­ного населения. Но Невельской надеялся, что в но­вом краю будут и новые обычаи.