Путь к океану (сборник)

При всем том вменяется в непременную обязан­ность, чтобы бриг возвратился в колонию благовременно, снабдив продовольствием промышленников на Курильских островах...»

Опытный и знающий офицер, штурман Гаврилов был, однако, связан по рукам и ногам всей обста­новкой. Как служащий Российско-Американской ком­пании, он должен был прежде всего стараться свое­временно доставить груз в указанные ему компанией пункты. Он должен был остерегаться, чтобы не по­вредить компанейского судна и не попортить груз во время своих исследований. Эти обстоятельства поме­шали Гаврилову с надлежащей тщательностью выпол­нить исследования. Результат произведенного им поверхностного осмотра Амурского лимана сводился к трем пунктам:

1. Устье реки Амур заграждено банкою с глуби­ной в ј–Ѕ/а сажени.

2. Вход в лиман с севера загражден банкою в 5 футов.

3. От широты 52°46' показана поперек всего ли­мана отмель, представляющая собою как бы пере­шеек, соединяющий Сахалин с материком.

Итак, карта и журнал Гаврилова подтвердили мнение Лаперуза, Браутона и Крузенштерна.

Как мы уже знаем, в приписке к журналу Гаври­лов объяснял, что ему не представилось возможным произвести тщательные и подробные исследования устья реки Амур и ее лимана. Кроме того, в письме к Врангелю Гаврилов еще раз объяснял, что по ука­занным им причинам поручения исполнить он не смог, а потому делать из его описи какие-либо окончательные заключения об устье реки Амур нельзя.

Однако, вместо того чтобы произвести более де­тальное обследование устья реки или хотя бы поста­вить в известность правительство о необходимости такого исследования заново, Врангель доложил Нессельроде так:

«...Из приложенных при сем в подлиннике журна­ла и составленной по нему карты северной части Амурского лимана и устья реки Ваше сиятельство изволите усмотреть, что возложенное на меня высо­чайшее повеление исполнено. Судно Р.-А. компании было послано, и г. Гаврилов осмотрел северную часть лимана, и устье р. Амур оказалось доступным только для мелкосидящих шлюпок...»

В таком же смысле Нессельроде сделал доклад Николаю I, прибавив в конце, что «р. Амур не имеет для России никакого значения».

Таким образом, Врангель и Нессельроде признали Амур «не имеющим значения для России».

А Николай I наложил резолюцию:

«Весьма сожалею. Вопрос об Амуре, как о реке бесполезной, оставить; лиц, посылавшихся к Амуру, – наградить».

Особый комитет министров, разбиравший все об­стоятельства дела под председательством Нессельроде, вынес следующее решение:

«...Положить границу нашу с Китаем по южному склону Хинганского Станового хребта до Охотского моря, к Тугурской губе и отдать, таким образом, на­всегда Китаю весь Амурский бассейн, как бесполез­ный для России по недоступности для мореходных судов устья реки Амура и по неимению на его при­брежье гавани; все же внимание обратить на Аян, как на самый удобный порт в Охотском море, и на Петропавловск, который должен стать главным и укрепленным портом нашим на Восточном океане».

И вот в то время, как транспорт «Байкал» огибал мыс Горн и Невельской нетерпеливо посматривал на небо, мечтая о свежем попутном ветре, чтобы поско­рей очутиться на месте назначения и приступить к исследованиям, в Петербурге вопрос об Амуре уже решался, и решался кардинально.

Восьмого февраля 1849 года без всякого ведома Муравьева была утверждена сухопутная экспедиция подполковника генерального штаба Ахте, которая должна была провести границу с Китаем. Проверяя и дополняя инструкцию для этой экспедиции по части уступок Китаю русских территорий, Нессельроде шел еще дальше, чем решено было в постановлении Особого комитета министров, причем без всяких на то претензий или просьб со стороны Китая.

Ахте поручалось определить совершенно точную границу, но при этом отнюдь не приближаться к Аму­ру и не посягать на земли, нам не принадлежащие. А для верности ему предлагалось попросту провести границу даже не по южному склону Хинганского Ста­нового хребта, а по северному, как бесспорно принад­лежащему России.

Как уже отмечалось, Муравьев не был поставлен в известность об этой экспедиции. Подполковник Ахте прибыл в Иркутск в июне 1849 года, когда Му­равьев находился в инспекционной поездке на Кам­чатку и, казалось, не мог чинить ему препятствий.

Почти одновременно с инструкцией Ахте, под энергичным давлением Муравьева и Перовского, была на­писана и инструкция Невельскому. Однако она была составлена так, что если бы Невельской получил ее вовремя и не осмелился нарушить, самое большее, что он имел бы право сделать, – это отыскать на Амуре выгодный пункт, «который со временем можно было бы занять, если бы таковое предприятие было призна­но своевременным».

Вот при каких обстоятельствах Невельской при­ступил к решению Амурского вопроса.

VI. ИНСТРУКЦИЙ НЕТ. НЕВЕЛЬСКОЙ ДЕЙСТВУЕТ ВНЕ ПОВЕЛЕНИЙ.

Двенадцатого мая 1849 года, в 2 часа дня, транс­порт «Байкал» бросил якорь в гавани Петропавловска-на-Камчатке.