Путь Эверарда (ЛП)

Гернская дорога повернула обратно на плоскогорье. Минуту они ехали по отрезку, на котором сквозь кружащиеся темные снежные хлопья могли смутно видеть холмы, а потом солдаты повернули направо – в ущелье среди холмов, проехали между утесами, казавшимися под снегом грязно-темными, и наверх плоской долины.

Глядя между стальными шлемами, Сесилия с Алексом уставились на величественное здание, стоявшее на полпути вниз по долине. Это был громадный укрепленный дворец с зазубренными стенами и бесчисленными дворами и садами. Он напоминал маленький город, нанесенный углем на белой бумаге, с нарисованными выступающими, прыгающими и изящными башнями со всех сторон. С самой высокой башни развевался единственный мазок цвета – зеленый флаг с какой-то белой эмблемой, а над зеленым темнела половина флагштока.

Солдат, который мотал Алексу головой, кивнул на дворец:

– Фаллейфелл.

Желудок Алекса сжался так, что его чуть не затошнило. Он услышал голос мисс Гатли так ясно, как если бы она ехала рядом с Сесилией: «А Фаллейфелл – королевство с наружной стороны заводи. Оно так опасно, что те, кто видел его, всё равно что мертвы». И ему совсем не помогало то, что все солдаты отбрасывали на снег бледно-голубые тени, или то, что они ехали, оставляя вполне реальные следы от копыт. Он чувствовал их тепло вокруг себя – лошадей и людей, – но от этого всё становилось только более зловещим. По мере того, как они спускались в долину, и стены дворца поднимались впереди, становясь всё шире, Алекс приходил всё в больший ужас.

Они остановились перед громадными двойными воротами. Люди из сторожки наверху посмотрели на них и, похоже, удивились, что мужчины в черном и солдаты вернулись так быстро. Затем громадные ворота открылись. Все проехали через них по три человека в ряд и попали в один из самых больших внутренних дворов, что Алекс и Сесилия когда-либо видели. Со странным приглушенным эхом проехали прямо по нему, поднявшись к главной парадной части дворца. Мужчины в черном спешились на величественный лестничный пролет, ведущий к большой двери с покрытым снежной коркой гербовым щитом над ней. Оба повернулись и подождали, пока Алекс и Сесилия тоже спешатся. Сесилия подумала, что Даррон помог бы ей спуститься, если бы граф Герна не удержал его. Так что она горделиво посмотрела на обоих и спешилась сама, а потом с самым царственным видом подобрала длинный край амазонки.

– Сюда, моя леди, – произнес нисколько не впечатленный граф.

Они с Дарроном пошли по обеим сторонам от Алекса и Сесилии, а два солдата, позвякивая, медленно двинулись следом.

«Отвратительный человек! – подумала Сесилия. – Похоже, я здесь леди для всех – наверное, таков обычай. Эх, зря я так накинулась из-за этого на нашего изгнанника».

За дверью и лестницей находился зал. Громадный квадратный светлый зал, холодный, мрачный и заполненный людьми в черном. «Двор, видимо», – подумала Сесилия. Черная ткань висела на стенах, и от этого в сочетании с унылым снежным светом из высокорасположенных окон у них заболели глаза.

Они медленно пошли по залу. На другом конце возвышался помост, на котором сидели две женщины, носившие глубочайший траур. Старшая была темноволосой, с белым-белым лицом и громадными пустыми темными глазами со странным, иступленным и прекрасным выражением. Младшая была очаровательнейшей леди из всех, что когда-либо видел Алекс. Ее волосы были такими светлыми, что казались почти белыми, и всё в ней было нежным, маленьким и восхитительным. Она принадлежала к тем леди, которых все ласкают и балуют, но они слишком милые, чтобы их это испортило. И однако она была несчастна. Она сидела, глядя в никуда, будто ее посадили в кресло как куклу, и выглядела такой потерянной и одинокой, что и Алексу, и Сесилии захотелось подбежать, встать рядом на колени и ласкать, нежить и развлекать ее.

Ни одна из леди, похоже, не заметила, как их вели через зал, но большинство других грустных, одетых в черное людей заметили. Женщины возмущенно уставились на Сесилию. Покрасневшая от смущения и холодного ветра снаружи Сесилия старалась надменно смотреть прямо перед собой. Алекс заметил, что большинство мужчин вроде как пытались привлечь ее внимание – кланялись, улыбались и кивали. Казалось, они счастливы видеть ее и переполнены восхищением. Алекс задумался, как они могут восхищаться Сесилией, когда у них две такие женщины на помосте. Он раздраженно посмотрел на Сесилию. Ее амазонка была лиловато-синей под цвет глаз. Ее локоны были такими же ярко-светлыми, как у младшей леди, а лицо – не только розовым, молодым и счастливым, но и нисколько не меньше достойным любования, чем лица обеих леди на помосте. Впервые в жизни Алекс начал подозревать, что его сестра становится ослепительной красавицей, и это встревожило его. И стало еще одним пугающим моментом в этом зловещем черно-белом месте. Алекс пронзал взглядом всех мужчин, которые кланялись и улыбались с глупым восхищенным видом. Хотел бы он носить меч, как у них, чтобы иметь возможность угрожающе положить ладонь на эфес.