Пустота внутри. Что значит быть нарциссом?

Сейчас я приведу краткий пример из анализа нарциссического невротического пациента, чтобы проиллюстрировать существование отщепленной, всемогущественной его части, которая стала более осознанной во время анализа и утратила часть своей жестокости. Пациент, неженатый 37-летний бизнесмен, проходил лечение в течение нескольких лет. Он пришел в анализ из-за проблем с характером и сознательно был настроен проходить анализ и сотрудничать в нем. Однако, имело место хроническое сопротивление, трудноуловимое и повторяющееся. Пациент вынужден был время от времени уезжать из Лондона в короткие служебные поездки и часто возвращался в понедельник слишком поздно и пропускал часть или всю сессию. Во время этих поездок он часто встречался с женщинами и приносил в анализ многие из проблем, которые возникали с ними. Конечно, с самого начала было видно, что имеет место отыгрывание вовне, но только когда он стал регулярно рассказывать о смертоносных действиях в его сновидениях после таких выходных, стало ясно, что это отыгрывающее поведение скрывало жестокие деструктивные атаки на аналитика и анализ. Пациент сначала не признавал, что отыгрывание в выходные было убийственным по отношению к анализу и, следовательно, блокировало его прогресс, но постепенно он изменил свое поведение, анализ стал более эффективным, и он сообщил о значительных улучшениях в его личных отношениях и работе. В то же самое время он начал жаловаться, что часто просыпается ночью от сильной дрожи, которая не дает ему уснуть в течение нескольких часов. Во время этих приступов тревоги он чувствует, что его руки не принадлежат ему. Они кажутся невероятно деструктивными, стремящимися разрушить что-то, разорвав на части, и слишком мощными, чтобы он мог контролировать их, и он вынужден подчиниться им. Ему приснился очень сильный и заносчивый мужчина ростом девять футов, который требовал абсолютного подчинения. Его ассоциации ясно показали, что этот мужчина представлял собой часть самого пациента и был связан с представлением о сверхмощных деструктивных руках, которым он не мог противостоять. Я проинтерпретировал, что он относился к всемогущественной деструктивной части себя как к некому супермену ростом девять футов и слишком сильному, чтобы не подчиниться ему. Он не признавал свое всемогущественную самость, и поэтому во время ночных приступов ощущал свои руки чужими. Я объяснил далее, что эта отщепленная самость есть его инфантильная всемогущественная часть, которая утверждает, что она не ребенок, но сильнее и могущественнее всех взрослых, в особенности его матери и отца, а теперь и аналитика. Его взрослая самость оказалось полностью обманутой и, следовательно, ослабленной этим всемогущественным утверждением, и поэтому он чувствовал себя бессильным противостоять ночным деструктивным импульсам. Пациент отреагировал на интерпретацию удивлением и облегчением и через несколько дней сообщил, что он почувствовал себя более способным контролировать свои руки по ночам. Постепенно он стал лучше осознавать, что ночные деструктивные импульсы имели некоторую связь с анализом, потому что они усиливались после любого успеха, который мог считаться его результатом. Таким образом, он увидел, что желание разорвать себя связано с желанием разорвать и разрушить ту часть себя, которая была зависимой от аналитика и ценила его. Одновременно, агрессивные нарциссические импульсы, которые были отщеплены, теперь стали более сознательными, и он усмехался, говоря: «Вы должны сидеть тут целый день и тратить напрасно свое время». Он чувствовал себя очень важным человеком, который должен быть свободен делать все, что он захочет, каким бы это не было жестоким и разрушительным по отношению к другим людям и к нему самому. Его особую ярость вызывали инсайт и понимание, которые давал ему анализ. Он намекал, что его ярость была связана с его желанием укорять меня за то, что я помогаю ему, потому что это препятствовало его всемогущественному отыгрывающему поведению. Он сообщил сновидение, в котором он участвовал в забеге на длинную дистанцию и делал это с большим упорством. Однако там была молодая женщина, которая не верила ничему из того, что он делал. Она была беспринципная и отвратительная, и всячески старалась помешать ему или обмануть его. Упоминался также ее брат по имени «Манди» («Mundy»), еще более агрессивный, чем его сестра. В сновидении он рычал как дикий зверь, даже на нее. Пациент сказал, что задача этого брата состояла в том, чтобы вводить всех в заблуждение. Пациент считал, что имя «Манди» было связано с его частыми пропусками в прошлом году его сессий по понедельникам (Monday). Он понимал, что жестокая неконтролируемая агрессивность была его собственной, но он чувствовал, что он также был этой молодой женщиной. В течение прошлого года на сессиях он часто заявлял, что чувствует себя женщиной, и выражал презрение и чувство превосходства по отношению к аналитику. Позже, однако, ему несколько раз снилась маленькая девочка, которая была очень восприимчивой к своим учителям и благодарной им, что я проинтерпретировал как существование его части, которая хочет показать больше признательности аналитику, но ей мешает выступить открыто его всемогущество. В сновидении пациент признает, что агрессивная всемогущественная часть его, представленная мужчиной и вызывавшая отыгрывание год назад, теперь стала совершенно осознанной. Его идентификация с аналитиком выразилась в сновидении в решимости упорно работать в анализе. Однако это сновидение также предупреждало, что он будет продолжать свое агрессивное отыгрывание в анализе, настаивая на своих уводящих с правильного пути утверждениях, что он может всемогущественно представлять собой взрослую женщину, вместо того, чтобы позволить себе реагировать на работу в анализе восприимчивостью, свойственной его более позитивной инфантильной части. Фактически, в анализе пациент продвигался в направлении позитивной зависимости, которая давала ему возможность открытого разоблачения оппозиции агрессивных нарциссических частей его личности; другими словами, тяжелое инстинктивное разделение пациента постепенно превращалось в нормальное слияние.