Пустое море

В кармане оставались две последние капсулы. Она схватила графин и судорожно проливая воду на стол, наполнила стакан. Потом остановилась, вытерла мокрые руки о шорты, сделала два глубоких вдоха и выдоха и достала последнее снотворное. Она едва успела высыпать порошок в стакан, как в дверях неожиданно появился Антон. Он уже не кашлял, но периодически прочищал горло, сиплым голосом.

− Гм… гм…

− Тебе лучше? − Спросила Марина, пряча в карман руку с пустыми капсулами.

− Гм… Да, − он подошел и обнял ее. Она потерпела несколько секунд, потом попыталась вывернуться, но он с железной хваткой держал ее, и она лишь беспомощно махала руками, как застрявший жук между пальцами. Эта сила напомнила ей Славкину тяжесть, которой он придавил ее к дивану и в ногах, от этого воспоминания, появилась моментальная слабость, они подвернулись, и она уже висела, как поникший стебель в руках Антона.

− Марина, − он растерялся и посадил ее на стул. − Ты совсем ослабла и так напряжена… На возьми, выпей.

И он протянул стакан с водой, предназначавшейся ему самому.

− Я в порядке, − моментально соскочила со стула Марина. Ее глаза лихорадочно блестели, и она понимала, что находится на грани помешательства от этой ситуации. − Ничего страшного, просто ты мне сделал больно, когда обнимал.

− Прости, − он протянул к ней руки, пытаясь снова обнять.

Но Марина ловко увернулась, широко улыбнулась, насколько могла и протянула ему стакан.

− Бери воду… Выпей сам, тебе нужнее.

− Спасибо.

Антон взял стакан и нерешительно замер. Сквозь его пальцы, Марина отчетливо видела легкий налет, который лежал на дне стакана. От напряжения она вся вспотела и громко сглотнула слюну.

− Ты прости меня, − с неожиданной теплотой сказал Антон. − Может я, действительно, эгоист. Может, я мучаю и тебя, и себя, не подозревая об этом… Мы порой часто бываем, слепы, когда любим.

Он стоял перед ней и пытался жестикулировать руками. Вода в стакане немного взволновалась от его манипуляций и легкий налет начал исчезать на глазах. Марина краем глаза следила за его рукой, пряча свое волнение натянутой полуулыбкой.

− Марина, − он шагнул к ней и поставил стакан на стол. − Ты сейчас улыбаешься, как в первый раз, когда я увидел тебя.

Он опустил голову, когда голос его дрогнул, словно не хотел показывать навернувшиеся слезы. Но он быстро справился с ними, и Марина так и не увидела, как его хладнокровное лицо исказила гримаса боли, от нахлынувших воспоминаний.

− Я всего лишь хочу быть рядом с тобой, знать, чем ты живешь, чем интересуешься, − продолжил он. Взмахом руки он зачесал назад свои волосы и облизнул сухие губы.

−Пусть даже ты спишь в другой комнате, пусть ты со мной несколько дней не разговариваешь, но мне этого достаточно, для того, что продолжать жить. Теперь ты понимаешь, что ты смысл моей жизни? Ты мой воздух и моя кровь. Если я перестану дышать, а кровь перестанет циркулировать во мне, это смерть, если я потеряю тебя, это равносильно смерти. Ты не только даешь мне возможность наслаждаться этим миром, что окружает меня, ты и есть мой мир.

− А если я изменю тебе, твой мир пошатнется?

Его синие глаза сузились, но Марина успела заметить, как в них промелькнул страх.

Хоть Антон и спрятался за маской сильного человека, но не мог пересилить боязни не только потерять ее, но и разделить с кем-то еще. Маска дает только щит, броню, которая подавляет проявление всех его человеческих чувств, но она не дает ему защиты и силы внутри, в сердце, которое так же ранимо и бессильно от неразделенной любви.

«Да он думал об этом!» − догадалась Марина. – «Он, уже и такой вариант рассматривал».

− Что ты молчишь? − насмешливо спросила она. Ей безумно было его жаль, но только таким поведением она могла снять напряжение, что повисло в кухне.

− Для чего тебе нужен другой? Я могу дать тебе все и даже больше, чем кто-то еще.

− А если я полюблю? Что ты с этим делать будешь?

− Ты уже любишь кого-то? Ты это хочешь сказать?

− Нет, − солгала Марина. − Я, к примеру.

− Ты не сможешь этого сделать.

− Что не смогу? Полюбить или изменить?

Антон отвернулся, потом подошел к подоконнику, на котором валялись сигареты и зажигалка, несмело закурил и так остался стоять спиной, рассматривая темноту за окном. Стакан остался стоять на столе.

− Я тебе все прощу, только если это будет не тот человек, о котором ты и так знаешь.

Марина напряглась. Она прекрасно поняла про кого говорил Антон. Славка даже своим отсутствием не давал покоя Антонову воображению. Спустя столько лет, ни он, ни Марина не могли забыть этого человека, который оставил неизгладимый след в их жизнях.

− А если это будет он? Что тогда?

Антон повернулся к ней и медленно затянулся сигаретой, при этом пристально рассматривая ее лицо. Ярость придала ему силы, от его шаткого и слабого состояния не осталось и следа, разве только белки глаз выдавали его своими красными прожилками. Его лицо окаменело, а от его взгляда Марине стало холодно, словно на нее смотрели две ледяные глыбы. От нежности и чувственности не осталось и следа, он опять смотрел на нее как хищник, у которого могут отобрать добычу.