Пустая

– Вообще-то это моя лошадка, – пробормотала Прют. – Ее для меня старик Харт сделал. Когда я совсем маленькой была.

– «Лошадка ему и теперь по вкусу. Как покажу ее, Крисс будто оживает – тянет к ней ручки, хмурится… Но в остальное время сидит смирно. Смотрит на свои ручки, словно впервые их увидел, или в стену – как будто там что-то есть…».

– Может, и есть, – вставила Прют.

– «Он еще сильнее побелел. Как будто обесцветился. Прют, наверное, и так бы тебе рассказала. Хотела спросить, как твои дела, но вот, почти сразу перескочила на Крисса. Не получается думать о чем-то кроме него. Лекки, ты уверена, что он не страдает? Я знаю, если вы найдете какое-то средство, так сразу…».

– Ладно, хватит! – вдруг прикрикнула Прют. – Темнеет. Глаза испортишь разбирать эту писанину.

– Не испорчу. Мне в темноте видно.

– Тогда читай про себя, – буркнула Прют. – Не желаю я по второму разу все это слушать.

– Она ведь тебя ни в чем не винит, – тихо сказала я, но Прют молчала.

Глава 9 Тайник

Постепенно моя жизнь вошла в новую колею так прочно, что я почти забыла, что к блюстителям попала из-за Сороки.

В команде Лестера я стала своей.

Каждый будний день я была на службе – чаще всего в паре с Лестером, но иногда идти со мной вызывалась и Эфир. Ходить с Лестером, по правде сказать, мне нравилось сильнее. Хотя больше мы не говорили о системе и преимуществах, с ним всегда было интересно. Он не был похож ни на кого из моих знакомых – сдержанный, ироничный, спокойный. Я стеснялась расспросить его о семье, но была уверена, что Лестер – наверняка выходец из какой-то старинной семьи Уондерсмина. Очевидно, не такой богатой, как семья Лабеллии и Лу, – догадаться об этом по его поношенным, хоть и всегда идеально чистым ботинкам было нетрудно, – но наверняка из достойной семьи с традициями. Казалось ужасно несправедливым, что Лестер не мог позволить себе всего того, что Лу… Зато именно Лестер – не наоборот – был для Лу начальником, и по этому поводу я не могла не испытывать тихого ликования.

В общении с блюстителями не обходилось, впрочем, и без странностей. Как-то раз мы с Лестером проходили мимо одного из богатых особняков, говоря о чем-то отвлеченном, как вдруг Лестер – как мне показалось, совершенно невпопад – вдруг произнес:

– Слушай, Брина… Ты не хотела бы сходить в картинную галерею на следующей неделе? У меня есть лишний билет, и я подумал, вдруг ты захочешь пойти.

– Я уже была в галерее, спасибо, – пролепетала я, не очень хорошо понимая, что именно говорю, и стремясь к одному: избежать новой опасности.

– Я просто подумал: ты мало рассказываешь о себе, и, может, если…

Тут я окончательно убедилась: он хочет что-то вытянуть из меня, а значит, нужно отбиваться изо всех сил.

– Нет, спасибо, – повторила я, и, видимо, на этот раз отчаяние в моем голосе было достаточно явным.

Кажется, Лестер понял, что переборщил, потому что тут же пошел на попятную.

– Да, конечно. Как скажешь.

Я вздохнула с облегчением, и до конца обхода мы почти не говорили – а после не возвращались к этому разговору. Позже я услышала от Эфир, что они с Лестером посетили выставку. По крайней мере, про лишний билет Лестер не солгал.

Почти каждую неделю мы находили что-то новое – до сих пор такой же крупной добычи, как с Малли Бликвуд, нам не попадалось, но отдельных надмагических предметов в Уондерсмине оказалось великое множество. Я натыкалась на следы даже в богатых кварталах, вроде Сердца, а однажды обнаружила тайник на окраине Храмового. Тайник этот был сделан кем-то давным-давно – судя по очень слабому следу – в подножии статуи Отпустившего бога. Эту статую я видела в свою самую первую прогулку по столице и еще тогда обратила на нее внимание. Лицо бога было юным, почти мальчишеским: волосы взъерошены, взгляд – очень человеческий, любознательный. Помню, что загляделась на нее – но тогда, конечно, мне не пришло в голову проверить ее через синее стекло.

Втайне я надеялась снова наткнуться на Малли Бликвуд – даже вопреки здравому смыслу. Она наверняка была достаточно умной, чтобы покинуть Уондерсмин раз и навсегда. И все же я искала ее след, особый оттенок пряного аромата надмагии, пока однажды не поняла, что обошла – когда с Лестером или Эфир, когда в одиночку – весь город, но так на него и не наткнулась.

Время от времени Судья вызывал меня к себе, подробно расспрашивал о том, как мне живется и работается с блюстителями. Он всегда угощал меня чаем или ужином, заглядывал мне в лицо, а в его расспросах о моей повседневности – и о моем прошлом – я слышала настоящий, неподдельный интерес.

– Иногда я забываю, что должна за ним шпионить, – сказала я как-то Прют, и она хмыкнула.

– Не переживай. Думаю, если узнаешь что-то интересное, сразу поймешь.

– Я с самого начала предупреждала Сороку, что понятия не имею, как именно шпионят за людьми.