Пушистая катастрофа

лицо пошло нездоровыми красными пятнами, и я бы непременно забеспокоилась, не

приметь снег, прилипший к вороту кителя.

Я бы на месте волка растираться снегом из сомнительной подворотни не стала, а я

тарса, нечисть дикая и не то чтобы брезгливая… здравомыслящая просто.

— Это вот его. — Я протянула мешочек волку, махнув хвостом в сторону

похитителя. — Выпал, когда он по снегу катался.

— И что там? — спросил волк, уже заглядывая внутрь.

— Блестяшки, — выдохнула я, алчно следя за покачиванием мешочка.

— Хм-м-м…

— Нам бы вернуться, — напомнила я, с трудом переведя взгляд на лицо Хельму.

Ночи я не боялась, особенно в такой представительной, пусть и потрепанной, компании, но дома ждала Эдит, а мы уже серьезно задержались.

— Да, — сказал волк, попытался подняться, но не смог.

Коротко выдохнул, нахмурился и попробовал еще раз. И еще.

— Все, ты сегодня находился, — сказала я, когда у него ничего не вышло и с

четвертого раза. — Посиди здесь, а я кого-нибудь из твоих приведу.

— Анха…

— Серьезно, босс, тебе сегодня больше всех досталось, подумай немного о себе.

Он упрямо поджал губы и собирался попробовать в пятый раз.

И я решила его не щадить.

— А не хочешь думать о себе, подумай об Эдит. Ты уже и так на свеженький труп

похож, будешь упрямиться, свеженьким трупом и станешь. Не думаю, что мелкая это

оценит, вроде бы только ты у нее и остался.

Хельму отвел глаза и коротко велел:

— Поторопись.

— Так точно!

В одиночку, без необходимости подстраиваться под оборотня, обратно я вернулась

быстро и, только выскочив к дому, поняла, что нас не было от силы минут двадцать.

Выбитое окно все так же щерилось осколками стекла, оглушенные стражники стонали

уже из повозок целителей, а по улице прохаживались стражники свеженькие, здоровые.

Кто бы их ни вызвал, он очень упростил мне задачу.

Выбрав первого не занятого, на мой взгляд, стражника — молодого парня, как раз

проходившего рядом со мной, бросилась к нему под ноги и настойчиво подергала за край

сапога.

Он замер, непонимающе глядя на меня.

Я еще раз дернула, отбежала на несколько шагов и обернулась на него. Парень

молчал, глупо таращась на меня.

Пришлось возвращаться, дергать еще раз, снова отбегать и оборачиваться.

Стражник стоял там же, где и раньше, не думая даже шевелиться.

То ли глупый, то ли ленивый…

Злобно фыркнув, я подбежала к нему, решив попытать удачу в последний раз. Если

этот тугодум так и останется стоять, пойду искать кого-нибудь посмышленее.

— Берт, за каким бесом ты тут прохлаждаешься? — В нашу сторону уверенно

направлялся секретарь Хельму.

Я воспряла духом и уже собиралась проделать с ним тот же трюк, когда тугодум

заговорил:

— Эта мелочь от меня чего-то хочет.

Секретарь посмотрел на меня.

— Это же нечисть командора.

— Уверен?

Секретарь присмотрелся.

— Точно она.

Звучало многообещающе. Я на удачу отбежала на три шага и повернулась к

секретарю, игнорируя тугодума.

Тот не подвел, велел мне немного подождать, взял еще трех стражников и пошел за

мной.

К тому моменту, как я вернулась к волку, он уже спал, уронив голову на грудь.

Качественно вырубленный похититель валялся рядом и радостно синел от холода.

А я уже представляла, как в красках опишу Эдит спасение ее безголового отца

героической мной…

Хорошая должна была получиться история.

***

Хельму не вернулся этой ночью домой, я тоже.

Бессознательного командора оставили отдыхать в лазарете, на третьем этаже

управления. У меня было как минимум три возможности выскользнуть из-под

рассеянного надзора помощника и сбежать к Эдит, но я не смогла себя заставить.

Представила, как мне придется объяснять мелкой, почему ее безответственный отец не

вернулся сегодня домой, врать о том, что он точно в порядке, хотя я не была совсем в этом

уверена… и малодушно решила оставить эту неприятную работу кому-нибудь другому.

Пусть лучше Юстина объясняет все детенышу или кто-нибудь из прислуги.

О том, что мне стоило бы вернуться, чтобы хотя бы помурлыкать Эдит ночью, я

подумала уже слишком поздно, свернувшись клубочком на мерно вздымающейся груди

волка, разместили которого в отдельной палате.

Поджаренный, наверное, лежал где-то в соседней палате. Возможно, такой же

одноместной и насквозь пропахшей стерильностью. Возможно, в общей, среди

стражников, с трудом пришедших в себя после его атаки…

Хотя нет, конечно, он в одноместной. Прикован к кровати, прямо к этому

железному каркасу, что прекрасно заметен под съехавшей в сторону простыней и жжется

холодом, если прикоснуться.

Хельму, как истинный мазохист, стремился примерзнуть к железу рукой. Я, чувствуя себя чуть ли не его нянькой, всю ночь стояла на страже волчьего здоровья: сползала с тепленькой груди оборотня, убирала его руку под тонкое одеяло, пыталась как-

то спрятать каркас под простыней (всегда неудачно, но я каждый раз упрямо пробовала) и

заползала обратно. И так до самого утра.

А утро в управлении наступало рано. Почти ночью.

Еще в темноте по коридору начали ходить люди, в отдалении слышалась вялая

ругань, где-то кто-то глухо кричал с недолгими перерывами.

У волка тоже утро наступило слишком рано.

— Анха? — В голосе его было море удивления и ни капли радости.