Пуритане

Нет, я не смогу их защитить. Нужно скакать прямо в

Глазго. Виттенбольд, который командует там войсками, охотно даст кавалерийский отряд и обеспечит содействие гражданских властей. По дороге я извещу обо всем Эвендела».

– Ну, Муркопф, – сказал он, обращаясь к коню, – сегодня ты должен показать свою быстроту и выносливость.

ГЛАВА XLIV

Но оторвать померкнувших очей

Не мог он от Эмилии своей;

Лежал он молча и уже без сил,

Потом сжал руку ей и дух свой испустил.*

«Паламон и Арсит»

Нездоровье приковало Эдит к постели на весь тот памятный день, когда ее так сильно потрясло внезапное появление Мортона. На следующее утро, узнав, что она чувствует себя много лучше, лорд Эвендел снова вернулся к своему решению покинуть Фери-ноу. Незадолго до полудня в комнату Эдит вошла леди Эмили, необычно сдержанная и серьезная. Поздоровавшись, она заметила, что хоть ее новость и тяжела для нее самой, но снимет с мисс

Белленден немалое бремя.

– Мой брат, – сказала она, – сегодня уезжает из Фери-ноу.

– Уезжает! – воскликнула мисс Белленден, пораженная этим известием. – Надеюсь, к себе?

– Я имею основания предполагать, что он задумал более дальнее путешествие, – ответила леди Эмили. – Что может его теперь здесь удерживать?

– Боже милостивый! – воскликнула Эдит. – Зачем я родилась на горе всем, кто мужественен и благороден! Что нужно сделать, чтобы удержать его от этого рокового шага? Я сейчас выйду к нему. Скажите, что я умоляю его поговорить со мною перед отъездом.

– Это бесполезно, мисс Белленден. Но я скажу ему о вашем желании.

Она вышла с тем же безразличным видом, с каким вошла, и сообщила брату, что мисс Белленден чувствует себя лучше и изъявляет желание сойти вниз и повидаться с ним до отъезда.

– Я думаю, – добавила она с раздражением, – что надежда в скором будущем избавиться от нашего общества принесла исцеление ее расшатанным нервам.

– Сестра, – сказал лорд Эвендел, – ты несправедлива или завидуешь.

– Несправедлива, Эвендел, возможно, но я никогда не думала, – сказала она, взглянув на себя в зеркало, – что меня могут упрекнуть в зависти, не имея на то более веских причин. Но пойдем к леди Маргарет; она готовит настоящее пиршество. Тут можно было бы накормить целый отряд, если б он у тебя был.

Лорд Эвендел молча последовал за нею в гостиную, зная, что бесполезно бороться с ее предубеждением и оскорбленной гордостью. Стол был накрыт под тщательным наблюдением леди Маргарет и уставлен всякими яствами.

– Вряд ли вы будете утверждать, милорд, что вы сегодня утром позавтракали; перед отъездом вам нужно отведать хотя бы того, что в нынешних обстоятельствах могут предложить обитатели этого скромного дома, которые перед вами в таком долгу. А я люблю, чтоб, уезжая на охоту или по делу, молодые люди как следует подкреплялись, и я говорила об этом его священнейшему величеству, когда он завтракал в Тиллитудлеме в году от рождества Христова тысяча шестьсот пятьдесят первом, и его священнейшее величество изволил ответить на это, подняв и выпив за мое здоровье кубок рейнвейна: «Леди Маргарет, вы говорите совсем как оракул горной Шотландии». Таковы были подлинные слова его величества короля, так что ваша честь может судить, опираюсь ли я на высокий авторитет, когда настаиваю, чтобы молодые люди не отказывались от завтрака.

Нетрудно догадаться, что значительную часть этой речи почтенной леди лорд Эвендел пропустил мимо ушей, так как напрягал слух в ожидании легких шагов Эдит. Его рассеянность, вполне, впрочем, естественная, обошлась ему дорого. Пока леди Маргарет исполняла обязанности радушной хозяйки, роль, которую она играла с большим удовольствием и искусством, – к ней подошел Джон

Гьюдьил, прервавший ее на полуслове. Как обычно, возвещая хозяйке дома о приходе лица незначительного, он сказал:

– Там один хотел бы переговорить с вашей милостью.

– Один? Что это еще за один? Разве у него нет своего имени? Вы так разговариваете со мной, словно я держу лавочку и выхожу к каждому, лишь только мне свистнут.

– Да, сударыня, у него есть свое имя, – ответил Джон, –

но только вашей милости неприятно его услышать.

– Что это значит? Какую чепуху вы городите!

– Это Теленок Джибби, миледи, – сказал Джон сверхпочтительным тоном, хотя обычно позволял себе отступления от этикета, полагаясь на свои заслуги старого, преданного слуги, не покинувшего господ в беде.

– Если уж ваша милость стоит на своем, так это не кто иной, как Теленок Джибби, который пасет за мостом коров

Эдди Хеншоу; в Тиллитудлеме его звали Гусенком

Джибби, и он отправился на боевой смотр и там…

– Помолчите немного, Джон, – сказала старая леди, с достоинством поднимаясь из-за стола, – вы позволяете себе дерзость, полагая, что я стану разговаривать с этим человеком. Пусть он сообщит о своем деле либо вам, либо

Хедригу.