Пуритане

Мортона, и они стали бороться. Оба были сильны. Мортон был подвижнее и моложе, но Берли все же справился с ним и не дал ему спасти документ. Когда он превратился в пепел, они отпустили друг друга, и фанатик, рассвирепевший во время схватки, посмотрел на Мортона диким, горевшим жаждою мщения взглядом.

– Ты проник в мою тайну! – воскликнул он. – И либо ты станешь моим, либо умрешь!

– Я презираю ваши угрозы, – сказал Мортон, – мне вас жалко, и я ухожу.

Но не успел он повернуться к выходу, как Берли опередил его, столкнул ногой ствол старого дуба и, пока он с грохотом и треском падал в пучину, обнажил палаш и прокричал голосом, перекрывшим рев водопада и грохот падающего дерева:

– А теперь выбирай: сражайся, сдавайся или умри! – И, став у входа их пещеры, он взмахнул палашом.

– Я не стану сражаться с тем, кто спас жизнь моему отцу, – сказал Мортон, – я не научился выговаривать слово «сдаюсь», но жизнь свою я спасу, как сумею.

Сказав это, он проскочил, прежде чем Берли понял его намерение, у него за спиной и, с отличавшей его юношескою ловкостью перепрыгнув через страшную бездну, отделявшую вход в пещеру от выступа противоположной скалы, оказался по ту сторону пропасти, спасшись от своего приведенного в ярость противника. Он сразу же поднялся по скале и, оглянувшись назад, увидел застывшего в изумлении Берли, который, опомнившись, с бешенством неудовлетворенного гнева поспешно скрылся в пещере.

Мортон понимал, что душа этого несчастного человека, непрерывно переходившего от несбыточных надежд ко мраку отчаяния, утратила в конце концов равновесие и что теперь в его поведении была доля безумия, которое казалось тем более странным, что сочеталось с силой мысли и ловкостью, с какою он преследовал свои дикие цели.

Поднявшись наверх, Мортон нашел свою провожатую смертельно напуганной падением дуба. Он ей сказал, что это произошло случайно, а она, со своей стороны, уверила его в том, что обитатель пещеры от этого нисколько не пострадает, так как у него есть материал для нового моста.

Необычайные происшествия этого утра еще не окончились. Приближаясь к хижине миссис Мак-Люр, девочка вскрикнула от изумления, увидев бредущую им навстречу бабушку, никогда не уходившую так далеко от дома.

– О сэр, сэр! – проговорила старуха, услышав приближающиеся шаги. – Если вы любите лорда Эвендела, то помогите ему немедленно, или уже будет поздно! Слава тебе Господи, что, отняв мое зрение, ты оставил мне слух.

Пойдемте этой дорогой… вот здесь… и ступайте как можно бесшумнее. Пегги, голубка моя, беги оседлать джентльмену коня; выведи его тихонько в кустарник и там вместе с ним подожди.

Миссис Мак-Люр подвела Мортона к маленькому окошку, через которое, сам оставаясь незамеченным, он разглядел двух драгун, сидевших за утренней кружкой эля и занятых разговором.

– Чем больше я думаю, – сказал один из драгун, – тем меньше у меня лежит к этому душа, Инглис; Эвендел был хороший офицер и друг нашего брата солдата; и хотя нам досталось за бунт в Тиллитудлеме, но, честное слово, Фрэнк, поделом.

– Черт меня подери, если я когда-нибудь ему это забуду! – ответил второй. – Вот теперь-то я прижму ему хвост.

– Полно, друг! Лучше забудь и прости. Лучше иди с ним вместе в поход да присоединись к этим горланящим горцам. Немало хлеба съели мы у короля Джеймса.

– Ты просто осел, выступлению, как вы его называете, никогда не бывать, – время упущено. Хеллидей увидал привидение, мисс Белленден упала в обморок неведомо отчего, или еще какая-нибудь чертова чепуха, а дело нельзя больше откладывать ни на день, и та птичка, что пропоет первою, получит поживу.

– И это верно, – ответил его товарищ. – Ну, а этот парень, как его, Бэзил Олифант, прилично заплатит?

– По-королевски, приятель, – ответил Инглис. – Он ненавидит Эвендела, как никого на всем свете, и, кроме того, боится его из-за одного темного дельца. Если мы уберем лорда с дороги, то все, как надеется Бэзил, окончательно останется у него.

– Но будут ли у нас полномочия и достанет ли сил? –

спросил первый драгун. – Мало кто пойдет против милорда, и его может сопровождать кто-нибудь из наших ребят.

– Ты, Дик, всего-навсего трусливый дурак, – ответил на это Инглис. – Он спокойно живет в Фери-ноу, чтобы не вызывать подозрений. Олифант – здешний судья, он прихватит с собой кое-кого из своих, на кого может по-настоящему положиться, да, кроме того, мы с тобой.

Олифант говорит, что может взять еще одного отчаянного головореза из вигов, по имени Квентин Мак-Кейл, который давненько имеет зуб против лорда Эвендела.

– Ладно, ладно, ты мой командир, тебе лучше знать, –

сказал рядовой, по-солдатски решая сомнения своей совести. – А если что-нибудь будет не так…

– Я все возьму на себя, – сказал Инглис. – Ну что ж, еще кувшин эля – и в Тиллитудлем? Эй, Бесс, слепая, где ты?

Куда черт унес эту старую ведьму?

– Задержите их, сколько сможете, – прошептал Мортон, всовывая кошелек в руку хозяйки. – Теперь самое главное –

выиграть время.

Торопливо шагая к кустарнику, где девочка держала наготове его коня, он напряженно думал: «В Фери-ноу?