Я жизнью ученный, эти ходы просчитываю наперед, в ловушку добровольно не полезу. А за что страдает Андрей Зайцев, молодой замечательный режиссер, он же монтажер моих фильмов? Как ему объяснить родным и знакомым, что на фото в газете запечатлен действительно он, хотя дублером Олега Меньшикова никогда не был и становиться им не собирается? Это у меня кожа задубела, я никак не реагирую, натыкаясь на заметку, будто стал старообрядцем. Почему, спрашивается, не мусульманином или буддистом? Наверное, сочинять небылицы интереснее, чем писать, как я целыми днями – от рассвета до заката – снимаю «Утомленных солнцем – 2».
Очень рассчитываю, что в России появится закон, реально карающий за клевету. Правда, сомневаюсь, что наши депутаты в обозримом будущем решатся принять подобный документ. Он слишком невыгоден тем из них, кто использует черный пиар и грязные технологии в политической борьбе. А такие среди народных избранников – что дурака валять? – увы, есть.
(2011)
Интервьюер:
Да вот писали, что я разрушаю лицо Москвы – в Козихинском переулке строю бордель. А еще – якобы Путин подарил мне сто миллионов долларов.
Меня часто спрашивают: за что меня мочат в Интернете? Ответ очень простой: за то, что я люблю свою Родину. Но об этом сказать нельзя. Глупо. Тогда нужно мочить за то, что у него «мигалка», украл, выгнал дочь, ограбил Союз кинематографистов, продал Дом кино и так далее.
А я спокоен, потому что все это – ложь.
СЛУЧАИ ИЗ ЖИЗНИ
Ивановская область
(1998)
Истории в провинции приключаются фантастические, только русскому человеку понятные…
Как-то ехали мы по проселочной дороге в Ивановской губернии. Уже темнело. Вдруг водитель резко вывернул руль: прямо под колесами лежал велосипедист. Мы отъехали метров триста, а потом вернулись. Осветили лежащего фарами, растолкали его…
Мужик вскочил на ноги и попер: «А где мой „КамАЗ”?» Ни испуга, ни растерянности. Нас пятеро лбов, а он наседает: «Где „КамАЗ”?» Я сказал: «Вот твой „КамАЗ”» и на велосипед показал. Нет, подавай ему машину, которую, видно, по пьяни где-то бросил. «Я, – орет, – в Окулово ехал!» – «А где Окулово?» – «А в какую сторону я головой лежал?»
Вы смеетесь, а расскажи я эту историю за границей, в лучшем случае вежливо улыбнутся.
Это русский характер!
Поэтому Шукшин обожаем на родине, но не понят в большинстве стран мира.
Камчатка (1973)
Я взял собак и поехал догонять остальных…
Мороз все усиливался. Хлеб рубили топором. Дорога становилась все хуже, потом пропала совсем. Снег по пояс. Я отстал, потерялся и должен был нагнать других.
С этой минуты начались тридцать часов моего кошмара. Большую часть времени я бежал по глубокому снегу, толкая нарты. Падал от усталости. Если останавливался, то начинал засыпать. Ко мне возвращались всевозможные детские ощущения. Подмосковная платформа в жаркий будний день, ее метет теплый ветерок. Пыль тоненькими столбиками вьется над дощатым перроном, а в щели видны солнечные полосы. Мальчик в трусиках с исцарапанными коленками смотрит на облезлого пса, спящего у скамейки. Пес спал на боку и вздрагивал, как будто снилось ему что-то важное…
Примерно в два часа ночи поднялся ветер. Лицо отнялось. Пришлось сесть спиной к дороге. Я ехал последним. Глаза закрылись сами, и я отключился. Очнулся. Собаки стоят. Темно. Рук не чувствую. Кругом никого. Думаю – все, конец!
Посмотрел в небо. Большая Медведица. Помоги, Господи! Соскочил с нарт, поднял собак и побежал… Сначала все было четко, потом стало притупляться. «Упаду, – думаю, – а собаки убегут, и конец. Не встану…» Сел на нарты. Собаки, умницы, тянут. Шарф на лице – панцирь. Невозможно представить, как его снять и надеть другой. При минус пятидесяти девяти градусах руки и лицо прихватывает вмиг. Но пришлось все это проделать. Руки после, как из картона. Опять побежал. Устал. Нет, не то слово – словно пьяный. Сел на нарты. Опять видение: Гагра, пляж, закат, Андрон…
С восходом солнца словно обрел второе дыхание. Бежал в гору, высоко поднимая ноги, и не держался, а тянул нарту, и собачки бежали весело, с благодарностью поглядывая на меня. Понял, что нужно делать дело, коли уж оно дано в условии задачи. Появился покой…
До места добрались только к вечеру. Поели, выпили по сто грамм спирту, и я упал прямо на полу в сельсовете и уснул.
Киев
(1994)
Мы ехали из Киева, принимали нас там хорошо, и один мой дружок очень уж был хорош, ну просто совсем хорош. С нами произошла история, совершенно киношная…
Сели мы в поезд (мы ехали в СВ), я его раздел и уложил спать. А сам с друзьями вышел, мы еще посидели, поговорили, выпили. Возвращаюсь. Он лежит на полу, я его поднимаю и опять укладываю. Ну, думаю, все. И уснул…
Просыпаюсь от какого-то истерического то ли плача, то ли смеха, не могу ничего понять. Сидит мой дружок, уже слегка протрезвевший, завернутый в одеяло, и у него по лицу слезы текут.