Психэ и материя

Другой вопрос Броуда, который стоит рассмотреть серьезно, это проблема того, как мы можем верно «прочитать» значение синхронистичных событий объективно, т. е. вне зависимости от контекста, а не просто приписывая им нечто субъективное. Я детально рассматривала эту проблему в эссе «Значение и порядок» (см. ниже).

Сам Юнг признавал, что мы, конечно, можем приписать значение событию, которое его вообще не имеет [11]. В противовес таким субъективным фантазиям Юнг предлагает технику «дисциплинированного воображения» или «необходимых утверждений», которую открыл в связи с мифологическими, то есть, архетипическими образами и ситуациями. Как я не могу назвать число четыре нечетным, так и не могу сказать, например, что фигура (архетипического) царя в мифах и сказках представляет инстинктивного человека вместо того, чтобы заключить, что он представляет «исключительного индивидуума, гарантирующего (преимущественно религио-) социальный коллективно-сознательный порядок». Это последнее утверждение может быть подкреплено множеством случаев; а первая идея — нет. Итак, в отношении архетипичных явлений есть «логика» утверждения, которые Юнг называет «необходимыми утверждениями»[164]. Поскольку синхронистичные события обычно происходят, когда констеллировался архетип, та же «мифологическая логика» может быть применена к пониманию их значения, как и во всех архетипических явлениях. Вполне понятно, почему Броуд этого не знает; таким же образом возражения многих парапсихологов возникают от того, что они не читали у Юнга ничего, кроме эссе о синхронистичности. Но это поздняя работа, которая включает в себя все его предыдущие исследования. Ганс Бендер один из немногих, кто верно ухватил суть этой проблемы [12]. Тем не менее, Чарльз Т. Тарт (Charles Т. Tart) также хотя бы частично принял новую парадигму Юнга. Кроме того, Вильгельм Гаугер (Wilhelm Gauger) и Алан Воэн (Alan Vaughan), похоже, верно понимают гипотезу синхронистичности[165] [13]. Тарт в своем эссе [14] пытается проработать некоторые различные понятия: 1) физическая каузальность; 2) психологическая каузальность (обе они хорошо известны); 3) каузальность, специфичная для отдельных состояний, т. е. каузальная связь, различимая только в определенных состояниях ума; 4) паранормальная каузальность, т. е. корреляция посредством еще не проясненных психических сил; 5) сущностно-специфичная синхронистичная каузальность, т. е. каузальные связи, которые остаются всецело непознаваемыми из-за устройства нашей сущности; 6) абсолютная синхронистичность, т. е. определимая, но, вероятно, эмпирически бесполезная. Здесь необходимо предупредить, как делают некоторые физики, не заигрывать со «скрытыми параметрами», которые «еще неизвестны». С психологической точки зрения это не больше, чем проекция бессознательного, и будет проще и яснее просто сказать: это вещи, о которых мы не знаем. Но Тарт определенно прав, что многие кажущиеся совпадения впоследствии могут оказаться каузально обусловленными Поэтому Юнг предложил использовать термин «синхронистичность» временно в тех случаях, когда каузальная связь немыслима, что, конечно, предполагает прояснение концепции каузальности Многие исследователи обвиняют Юнга в представлении наивной идеи каузальности, поскольку он отвергал временно ретроактивную каузальность вроде той, которую можно найти в аристотелевской идее о causafinalis (Белофф). Здесь мы также должны упомянуть сформулированный Рупертом Шелдрейком (Rupert Sheldrake) принцип формирующей каузации посредством «морфогенетического поля» [15]. Юнг никогда не защищал (хотя Броуд пытается ему это навязать) отвергнутую Юмом идею, что есть некий материальный «клей» между причиной и следствием, и Броуд не упоминает, что современные философы совершенно не согласны друг с другом относительно определения каузальности. Юнг предполагал то же, что и почти все современные физики: что каузальность предполагает доказуемое взаимодействие в пространственно-временном континууме. Все другие формулировки для Юнга представляются чрезмерным растягиванием концепции каузальности, а это contradictio in adjecto.