Псевдоним «Эльза»

– Росслинг просто обманывает, чтобы выиграть время и оттянуть тот момент, когда ему придется признать, что он сам виноват в том, что Эльза его обыграла. Его тайный суперагент – пожилая, больная женщина со слабым сердцем, одышкой, кашлем в возрасте около семидесяти лет. Это княгиня Дарья Ливен, бывшая преподавательница музыки и французского в Александровской гимназии в Санкт-Петербурге. её старшая сестра возглавляла Смольный институт и пользовалась расположением русской императрицы Александры Фёдоровны. Она хорошо известна княжне Марии Шаховской, так как преподавала им с сестрой музыку. Княгиня Белозёрская, камер-фрейлина её величества, пригласила Дарью Ливен заниматься с её новой воспитанницей. Так эта добрая, наивная женщина познакомилась с будущим агентом Эльзой, – Маренн усмехнулась. – После революции Дарья Ливен бедствовала в России, и бывшая ученица, Катрин Опалева, вдова уже погибшего князя Белозёрского, предложила ей помощь. Но не от себя, у самой у неё в большевистской России давно ничего не было, даже собственной пары туфель, всё принадлежало НКВД, где она к тому времени уже служила. И помощь она, естественно, предложила от этой организации, только бедная княгиня Ливен ничего об этом не знала. Опалева помогла бывшей преподавательнице выехать из России в Финляндию, сняла для неё квартиру, спонсировала деньгами, как бы держала про запас. Пока не пришло время спросить по счету. Это случилось как раз 28–29 ноября, когда, приехав в Хельсинки, чтобы разблокировать своего резидента, Опалева поняла, что миссия её провалена, так как германские спецслужбы совместно с финской контрразведкой её опередили. И вот тогда она вспомнила о Ливен. Это не какого-то спецагента, глубоко законспирированного и обученного, Эльза направила, чтобы выманить нашего человека в посольстве, затаившегося по приказу Росслинга. Она уговорила эту старую, больную женщину, живущую одиноко с кошкой, выполнить её инструкции, а та всё перепутала и в результате попалась в руки финской полиции в Турку. Это какой опытный спецагент, о котором рассказывает Росслинг, так бы опростоволосился? Это только дилетант, напуганный, неопытный. Сейчас княгиня Ливен находится в резиденции Росслинга, он действительно забрал её у финнов, – подтвердила Маренн. – Но ни одного допроса не провёл. Я запретила ему её допрашивать, так как у неё от всего пережитого случился сердечный приступ, я вовремя успела, иначе бы она умерла. И не исключено, что он повторится. К тому же допрашивать её не о чем. Хоть я и не сотрудник спецслужбы, но даже мне это понятно, – добавила Маренн возмущённо. – Случайный человек, дилетант, отправившийся на задание с любимой кошкой в клетке, своей главной драгоценностью! Всё, что она знала, она уже изложила тому шоферу в Турку, который сдал её в полицию. К тому же в связи с началом боевых действий вся эта информация устарела. Росслинг сейчас держит у себя эту Ливен, а Гейдириху докладывает, что у него в руках крупный агент, в надежде, что таковой попадётся. Благо он с группенфюрером на прямой связи и проверить его не так просто.

– Я полагаю, фрау Ким, группенфюреру будет крайне интересно узнать всё, что вы сообщили, – заметил Шелленберг задумчиво. – Он не знает и малой части этой информации. Росслинг пользуется его крайней занятостью.

– Однако меня беспокоит то, что сейчас положение княгини Ливен усложнилось, – продолжила Маренн. – Во-первых, Росслингу пока неизвестно, но я обязана сообщить, что Эльза вернулась в Хельсинки, она уже не в Швеции, как думает Росслинг, она здесь. Её обнаружила финская полиция, когда пришла арестовывать одного из её агентов, того самого, который должен был после выполнения задания переправить в Швецию княгиню Ливен. Она назвала его имя шоферу такси, тот назвал его на допросе. Агент, конечно, поменял документы и сменил место жительства. Но в военное время новому человеку трудно остаться незамеченным, его приметила одна из жительниц поселка в окрестностях города Пори и донесла в полицию. Агент в перестрелке был убит, Эльзе удалось скрыться. Теперь не знаю, кого Росслинг постарается выставить в качестве суперагента, никого, кроме самой княгини Ливен, у него не остается, – заключила Маренн. – А это значит, что над бедной женщиной нависла смертельная опасность. Он постарается как можно скорее избавиться от неё. Ведь не предъявит же он её Гейдриху? Тот сразу уличит его в обмане. А так – убита при попытке к бегству, а документы – вот, всё оформлено верно, бумага всё стерпит. Для Росслинга это способ оправдаться. Ведь не признается же он Гейдриху, что сам совершил ошибку, приказав финской полиции снять наружное наблюдение за Эльзой, уверенный в том, что у неё нет никаких запасных вариантов. По этой причине она смогла незамеченной отправиться к княгине Ливен и устроила эту операцию. Иначе каждый её шаг был бы известен властям, и тогда её действия по-настоящему были бы блокированы. Она ничего не смогла бы сделать.

– За Эльзой не было наружного наблюдения? – Шелленберг спросил недовольно.