Прыжок леопарда

Тьерри вздрогнул и бросил на него встревоженный и полудикий взгляд. Рыцарь даже вздрогнул, испугавшись его.

– Чего ты хочешь?.. – отрешенным голосом спросил он рыцаря.

Тот помялся с ноги на ногу и, подбирая слова, замялся, но собрался с мыслями и сказал:

– Тут, это, ваша светлость, один из тех тайных людей, с кем вы так часто встречались…

Тьерри кисло усмехнулся, подумав, что же на этот раз он захотят и что попытаются еще ему соврать, лишь бы потрафить своему непонятному желанию втянуть Фландрию в еще больший круговорот идиотизма, насилия и мрака.

– Тащи эту тварь сюда… – он вяло махнул рукой и зевнул.

Рыцарь ушел и вскоре возвратился, подталкивая в спину какого-то человека. Тьерри присмотрелся и удивился – это был не Арнульф, а один из его подручных.

– Ну, и где же ваш назойливый предводитель? Где тот, кто наобещал мне горы золотые и исчез непонятно куда, едва началась настоящая мужская заваруха?..

Незнакомец, половину лица которого уродовал ужасающий рубец от шрама, спокойно выслушал гневную тираду графа, при этом, что удивительно, на его лице не дрогнул ни один мускул.

– Мессир, я пришел к вам как простой, но весьма опытный воин. Мэтр Арнульф, скорее всего, погиб во время внезапного нападения на нас группы рыцарей мессира Клитона.

Тьерри засмеялся. Арнульф, который мнил и выказывал себя всемогущим, всезнающим и неуязвимым, погиб самым тривиальным и глупейшим образом, наткнувшись на простую облаву.

– Какой мне прок от тебя, если рыцари Гильома, словно заговоренные, крушат в мелкую капусту моих воинов, а ведь они превосходили их числом почти втрое!

– Я опытный арбалетчик, лучник, я командовал отрядами королевских стрелков во время Уэльских походов короля Генриха…

– У меня и так предостаточно командиров. – Тьерри надоедало слушать и разговаривать с ним. Он снова зевнул, встал и пошел к своей палатке, чей изорванный и грязный вид навевал грусть и тоску.

– У нас, тем не менее, еще одно дело не доделано… – с мольбой крикнул англичанин и упал на колени перед Тьерри. – Оставьте меня, Христа ради…

– Я отлучен от церкви и предан анафеме, так что не упоминай без толку имя Творца… – ответил он, но последние слова англичанина врезались ему в память и заинтересовали. – Что же ты еще не доделал?..

– Я не убил одного франка, ваша светлость… – англичанин сложил руки с молящемся жесте. – Меня насадят на кол в Англии, если я не выполню его!..

Тьерри засмеялся и, уставившись каменным взглядом на него, ответил:

– На кол я тебя и здесь могу насадить…

– Умоляю вас, мессир…

Тьерри снова зевнул и, развернувшись, ответил:

– Черт с тобой, оставайся! Выйдешь в первом же бое в передовых рядах. Там, если тебя судьба все еще любит, ты и найдешь его. – Он засмеялся, показно и громко. – Если только он тебя раньше не найдет!..

– Спасибо, ваша светлость… – ответил англичанин.

– Не благодари меня! Мы в западне и сидим возле Алоста, как куры на насесте, дожидаясь хорька в лице графа Гильома, который всех нас завтра или послезавтра передушит…

Тьерри устало добрел до палатки и, не раздеваясь, повалился на походный тюфяк. Сон сразу же схватил его и унес в мир грез на своих легких и невесомых крыльях…

– Ваша светлость! Проснитесь! Армия мессира Гильома уже расставляет костры в лье от нас!.. – оруженосец, чьи перепуганные глаза буквально вылезали из орбит, тряс его за плечо.

– Что?.. – Тьерри вскочил и стал тереть глаза кулаками, все еще не очнувшись от сна. – Что стряслось?..

– Мы окружены, сир… – оруженосец жалобно простонал. – Ваш кузен Гильом обложил нас, словно медведя…

Сон мигом слетел. Тьерри засмеялся и покачал головой. Он встал и, расправив свои плечи, ответил:

– Вот, и, слава Богу. А то мне что-то бегать надоело. Я, все-таки, потомок Карла Великого, а не заяц… – Он выглянул из палатки и, присмотревшись в ночную тьму, разрезаемую мелкими точками далеких костров армии Гильома, спокойно добавил. – Мой кузен – рыцарь до кончиков волос. Он не нападет на нас раньше утра. Так что, – он спокойно и с улыбкой обреченного посмотрел на оруженосца, – всем, кроме охранения, спать и набираться сил. Завтра, клянусь честью предков, они нам понадобятся. Или мы прорвемся сквозь его ряды и проложим себе путь к свободе и победе, или… – он провел ладонью себе по горлу. – Все! Мне надоело, лично, смотреть на твою кислую рожу! Проваливай и не мешай мне отдыхать! Утро вечера мудренее…

Граф Гильом очень торопился. Все последние дни он, словно гончая собака, почуявшая след раненого, но все еще опасного, зверя, несся по пятам Тьерри де Эльзаса, лишая последнего сна и покоя, а его большое, но уже полностью деморализованное, войско отдыха, возможности придти в себя и перевести дух.