Прыжок

– Включай трансляцию, – распорядился командир. Бежать в рубку времени не было, да, скорее всего, не было и необходимости.

Все повторилось, хоть и не в точности.

Столб плазмы выстрелил сквозь атмосферу, остановился в сотне километров от Люцифера, после чего за несколько минут сформировал из себя структуру корабля, но совершенно другого типа. Это была расширяющаяся на концах сигара, в чем-то даже похожая на гантель… двухкилометровой длины.

Практически сразу, будто он и не состоял только что из раскаленного облака электронов и ионов, корабль сформировал червоточину и ушел в нее.

На сообщения с «Твена» он ответить не потрудился.

– Другая форма, другой способ межзвездного перемещения, – признал Горчаков. – Ваша версия становится все более правдоподобной, Уолр.

– О, у меня хорошая версия, – согласился крот. – Но знаете, чего она не объясняет?

Горчаков подумал мгновение и кивнул:

– Самоубийства феольца.

– Верно! Бедный Двести шесть – пять должен был быть в восторге от знакомства с такой культурой. Полагаю, он все отдал бы за право попасть в их мир и изучать его до самой смерти.

– Ауран не отвечают? – спросил Горчаков.

Ауран не отвечали.

Матиас с Ксенией приготовили обед, все поели. Командир со Львом лично отнесли еду Лючии, накормили и попробовали расспросить. Но девушка лишь улыбнулась и повторила свое предложение.

Командир и доктор вернулись в кают-компанию раздраженные и мрачные. Там уже почти никого не осталось, все разошлись по каютам и рабочим местам. Только Бэзил с Мэйли что-то обсуждали, рисуя схемы в планшетках.

– Молчит, – ответил Горчаков на вопросительный взгляд Мэйли.

– Есть способы убедить ее говорить… – сказала Мэйли.

– Вы про пытки? – прямо спросил командир.

– Я против! – громко заявил Лев. – Быть может, я старомоден, но как врач…

– Пытки – крайний способ, – пожала плечами Мэйли. – Существует химия.

– У нас на корабле нет подобных препаратов! – резко ответил Горчаков.

– Думаю, что мы с доктором сумеем что-нибудь придумать. Синтезатор лекарств работает, блокировки Марк сможет снять.

Горчаков прошелся взад-вперед, размышляя. Мэйли невозмутимо смотрела на него.

– Очень сложно этически, – сказал командир наконец. – Лючия – кадет, к тому же несовершеннолетняя…

– Вот поэтому я и не говорю про пытки. Рассматривайте процедуру как экспериментальное лечение. Как инъекцию препарата, способного вернуть утерянную память. – Мэйли улыбнулась.

– А препарат способен? – заинтересовался Лев.

– Надо проверить.

Горчаков и Соколовский уставились друг на друга.

– Я поддержу Мэйли, – заговорил Бэзил. – Пытки недопустимы. Но если нам удастся разговорить ее с помощью лекарств… ну что в этом плохого?

Горчаков вздохнул. Закрыл глаза.

Все равно это было чересчур. Накачать девчонку, к тому же раненую, с искалеченной психикой, находящуюся не то в остром психозе, не то с расщепленным сознанием, какой-то химией от спецслужб!

Конечно, если это принесет успех, то на Земле закроют глаза на инцидент.

А сможет ли забыть он сам?

Это ведь своего рода духовное насилие. Даже принуждение к сексу, наверное, не столь мучительно. Чувствовать, как тебе ломают сознание, как ты теряешь волю, поступаешь вовсе не так, как планировал…

Он вспомнил избитого Тедди, пробивший грудь Алекса каблук от туфли, вспомнил насмешливое выражение на лице Лючии.

– Сколько вам потребуется времени? – спросил Горчаков.

– Полчаса. На корабле хороший медицинский синтезатор, я проверила его возможности.

– Работайте, – кивнул командир. – Я пока не принял решения, но пусть препарат будет наготове.

Лючия больше не устраивала цирк с попытками снять наручники с рук или ног. Она хорошо знала, что эту модель сломать или вскрыть не удастся, это не безопасные наручники для секса, владеть которыми учили всех специалистов систем жизнеобеспечения.

В крайнем случае она могла переломать кости в запястье и ладони, что позволило бы освободить руки. Лючия даже обдумывала эту мысль некоторое время, но потом отвергла. С ногами пришлось бы сделать то же самое, а что потом? Ползать по полу, как червяк?

Нет уж. Надо положиться на свойственную людям жестокость и подлость. Всегда стоит рассчитывать свои действия, исходя из худших человеческих качеств, тогда все идет как по маслу. Она закинула наживку и теперь ожидала реакции.

Ждать пришлось долго, но нынешняя Лючия умела терпеть. Она играла в гляделки с электронным жучком, висевшим на потолке над кроватью. Жучок ждал, и Лючия ждала. Из передней полусферы жучка выглядывала игла, из задней, будто хвостик, торчал рабочий манипулятор. Управляемый Марком бот мог ждать бесконечно.

Лючия тоже.

Дверь каюты наконец-то открылась. Вошли Горчаков, Соколовский и госпожа Ван. Был и Ян, со своей противной лошадиной мордой, но он остался в дверях. У Мэйли в руках был шприц, она даже не прятала его.

Ну конечно же, Лючия так и предполагала, что с инициативой выступит китаянка! Судя по всему, она единственный кадровый сотрудник спецслужб. Мегер была привлеченным агентом, но не более того, Горчаков вообще мало что понимал в искусстве допросов.

Они и так удивительно долго тянули с химией.