Прыжок

– Похоже, мы все были отчасти правы? И впрямь подпитка, но не энергией, а материей. Объект затребовал с планеты вещество, оно было отправлено в виде потока плазмы, теперь из него сформировано… допустим, оружие?

– Это не оружие, – внезапно сказала Ксения. – Это корабль Стирателей. Такой же, как уничтоженный нами в ходе сражения вместе с Халл-два.

– Я и говорю: оружие, – помолчав, сказал Горчаков. – Объект призвал к себе охранника. Марк, открой трансляцию на сферу через зонд! В кадр меня. Передавай на обычной волне Космофлота по счету «три».

– Готов, – сказал Марк.

Горчаков отпил кофе. Поставил стаканчик в углубление пульта. Пригладил волосы. Сказал:

– Раз, два… Три!

На экране перед ним зажегся зеленый огонек.

– Научный корабль Соглашения «Твен» вызывает неизвестный корабль на орбите Лисс, – сказал Горчаков. – Мы…

Он даже почти не запнулся, когда закончил:

– Мы пришли с миром. Предлагаем вам выйти на связь для переговоров, имеющих жизненно важное значение для наших культур.

Огонек погас.

– Ну да, сейчас они ответят, – пробормотал Вальц. – Они же такие дружелюбные и так любят поговорить.

Динамики щелкнули, привлекая внимание.

И послышался ровный, лишенный эмоций голос искина, говорившего на чистом аудио-ксено.

– Научный корабль Соглашения «Твен», с вами говорит направляющий разум корабля Лисс «Звездный клинок». К сожалению, моя миссия не позволяет задержаться у точки выхода. Желаем вам приятного времяпровождения в системе. Ответы вы можете получить на поверхности планеты.

Горчаков даже оглянулся по сторонам – все ли слышали этот дружелюбный ответ?

Судя по лицам, все.

– Но постойте… – воскликнул Валентин. И замолчал.

Сферического корабля, созданного из потока раскаленной материи, на орбите уже не было.

– «Звездный клинок»! – с чувством произнес Алекс. Внезапно тонко, по-мальчишески захихикал, смутился и попытался изобразить приступ кашля.

– Где он? – спросил Горчаков. – А? Марк?

– Он переместился, – ответил Марк. – Возможно, что-то вроде сдвига Ауран. Есть остаточные энергетические сигнатуры… если я правильно их интерпретирую…

– Куда он ушел? – воскликнул командир. – К Земле?

– Вглубь Галактики, к ядру.

– Зачем? – Горчаков замолчал, глядя на экран. Ответа не было и быть не могло, исчезновение корабля казалось столь же нелепым и беспричинным, как и появление. Если ответы и существовали, то они были на планете.

Объект Люцифер медленно угасал, вновь становясь сгустком тьмы со слабо светящимся ядром.

– Он нас проигнорировал, – сказал Криди. – Очень вежливо проигнорировал. Мне кажется, это обидно!

В кают-компании реакция на исчезновение чужого корабля была куда более спокойная. Бэзил предположил, что только что собранный корабль (разумеется, он был без экипажа) не имел инструкций насчет такого развития событий и ушел от ответственности. Мэйли заметила, что корабль мог находиться в полусобранном состоянии и поэтому предпочел избежать боя. Соколовский высказался о низких волевых качествах Стирателей. Матиас хмурился, качал головой, но своего мнения не озвучил. Анге и Адиан (они как-то сильно сошлись в последнее время) обсуждали произошедшее вполголоса.

Ян сидел, слепо глядя в экран, на котором появился и так быстро исчез враг.

Впрочем, исчез ли?

Вот она, целая вражеская планета внизу. Обманчиво дикая и пустынная. Ну а кто сказал, что сверхцивилизация Стирателей нуждается в городах, дорогах, полях? Может быть, там обитает несколько тысяч бессмертных особей, создающих себе корабли по мере надобности?

Мир врагов.

Обманчиво красивый, пасторальный мир тех, кто пришел к Соргосу и убил его планету. Бесцельно, бессмысленно, начав с незаметного стравливания двух народов, а потом взорвав бомбу и грубо спровоцировав войну.

Здесь, на Лисс, зеленели леса, голубели океаны, плыли чистые белые облачка.

На Соргосе весь материк был выжжен, запачкан, отравлен на сотни и тысячи лет. Кто-то сгорел в городах, кто-то, харкая кровью, умер от лучевой болезни, кто-то до последнего воевал, в полной уверенности, что сражается с врагом, а не с такой же жертвой. Уцелевшие анклавы цивилизации превратятся в крошечные государства, жизнь неизбежно ужесточится; старики, женщины и дети станут первыми жертвами нового мирового порядка. Тяжелый труд за пригоршню зерна, интриги и убийства, жестокость и безразличие – все то, что его народ преодолевал и изживал веками, вернется.