Прыжок

– Наверное, ни в чем. Просто так получилось, что приходится выбирать. Ты же видишь – это не рай.

– Всегда и всем приходится выбирать, – сказал Криди и встряхнулся, разбрасывая струи воды. – Старые обиды и новые амбиции. Будущие угрозы и прежние страхи. Но Стиратели вращают колесо вражды, а Ракс пытаются его остановить. Я выбираю Ракс. Я выбираю жизнь.

Он обнял за пояс Яна и сказал:

– Ты напряжен. До сих пор воюешь, смелый травоядный… Я уважаю твой выбор, но помни, что в конце всегда приходится выбирать между жизнью и смертью. Поверь рожденному убийцей: этот выбор наступает обязательно.

Ливень вдруг прекратился. Разом, будто выключили кран. Молнии застыли в небе, начинавшийся гром застыл в воздухе тягучей нотой. Горчаков протянул руку и сбил повисшие в воздухе капли. Сказал:

– Вот это мне совсем не нравится…

Сумрак перед ними вдруг потемнел, сгустился, превратился в черную клубящуюся тень, полыхающую огнем. А потом из нее выступила человеческая фигура – она менялась с такой скоростью, что трудно было уследить. Мужчина, женщина, нечто угловатое и ломаное, словно циклопический богомол, что-то сверкающее и что-то смутное, неявное…

– Вот и новые гости! – произнес молодой мужчина, одетый в черное.

Криди зарычал, скорее как крупная собака, чем как огромный кот.

– Мирт! – закричала Лючия. Дернулась вперед, остановилась, отступила к командиру.

– Что с тобой сделали? – Мужчина покачал головой. – Ай-яй-яй, как грубо и как глупо, тебя обрекли на безумие…

Горчаков вышел вперед. Тот, кто появился, не мог быть никем, кроме как Стирателем.

– Я командир научного корабля «Твен», – сказал он. – От имени Соглашения я хочу предложить вам…

Стиратель, которого Лючия назвала Миртом, засмеялся.

Вытянул руку, каким-то удивительным образом мгновенно преодолев расстояние, дотянулся до Валентина и ткнул его в грудь.

– Сейчас разберемся, – сказал он.

И Горчакова окутала тьма.

Вначале Матиас увидел Лючию – рыдающую и рвущуюся вперед, удерживающую ее Мэйли, Яна – сжимающего заостренный кусок металла, рядом – оскалившегося Криди.

А только потом – Горчакова. Командир замер, будто статуя. Рядом с ним, уперев руку в голую грудь Валентина, застыл мужчина в черном. Лицо незнакомое, но что-то общее с Георгом в нем было.

– Ян! – крикнула Адиан и кинулась к нему.

Анге, не произнося ни слова, метнулась к Криди, обняла его.

Матиас сделал шаг к командиру. Все было… странно. Мир вокруг будто остановился, дождь повис в воздухе, капли срывались, лишь когда он их касался.

– Удивительно… – сказала Ксения.

Матиас посмотрел на нее, и сердце болезненно сжалось. Женщина выглядела постаревшей и изможденной, кости проступали сквозь кожу. Она печально посмотрела на Матиаса, потом перевела взгляд на Горчакова.

– Почему он до сих пор существует? – спросила Ксения. – Стиратель должен был прочитать и развоплотить его за десяток хрононов.

– Это Стиратель? – тихо спросил Матиас. – Георг?

– По большому счету не важно, они все одно и то же…

Ксения подошла к Стирателю. Осторожно и брезгливо коснулась его лица. Поморщилась и ущипнула. С удивлением произнесла:

– Сейчас он почти беззащитен… Что происходит?

Горчаков падал во тьму.

«Это конец, – подумал он очень спокойно. – Эта тварь меня сотрет. Развоплотит. Может быть, появится Ксения и его уничтожит. Может быть, прилетят Ракс. Может быть, Ауран шваркнут по Лисс чем-то таким ужасным, что Стиратели никогда не выйдут в реальность. Но мне конец».

Мысль его совсем не взволновала. Смерть походила на погружение в бесконечную тьму червоточины. Горчаков попытался вспомнить, как все это было, – и ощутил себя на броне «Твена», смотрящим в ничто.

Все сделалось вновь удивительно реальным. Он потянулся в глубины памяти – и оказался на выпускном космошколы. Ряд молодых курсантов, юношей и девушек, горящие от возбуждения и восторга лица, уставные короткие и не слишком уставные длинные стрижки, Матиас, гордо стоящий первым в ряду, не сводящая с него взгляд девушка, как же ее звали, ну да, Алена… Сам Горчаков стоял шестым, результат более чем достойный, учитывая пару ляпов на выпускных…

Он вдруг ощутил кого-то рядом. Кого-то, кого не было и не могло там быть. Пристально следящего за ним.

Это было неприятно.

И Валентин перенесся дальше, в самое детство, они играли в прятки, Валька спрятался в шкафу, место такое простое, что никто даже не подумал там искать. Простые решения – самые лучшие, сейчас Горчаков это понимал, а тогда скорее почувствовал. Он ерзал на коробках, рядом пахли кожей мамины сапоги, что-то мешало усесться поудобнее и следить через щелочку в двери за поисками – Валька пощупал рукой и обнаружил здоровенный пакет с конфетами, которые злой стоматолог ему запретил. Ага, так вот куда родители его припрятали! Валька проковырял пальцем дыру в пакете и потянул конфету за бумажный фантик. Интересно, что попадется…

«Как ты это делаешь?»

Тот, кто был рядом, по-прежнему оставался рядом. Бесплотной тенью, напряженной и злой. Вальке стало страшно.

От этого не спрятаться…

«Ты хочешь конфету?» – подумал маленький Валя Горчаков.