Прыжок

Но вместо беседки из каменистой почвы торчали какие-то полуразрушенные обломки стен, крыша вообще исчезла, и над ним было сумрачное небо, накрапывал мелкий, но частый дождь. Едва ли не каждые пять-шесть секунд ослепительно полыхали молнии и гремел гром. Пустыня оказалась не безжизненной, скорее походила на степь, повсюду росла какая-то низкая бледная трава, среди нее мелькали не то крупные насекомые, не то мелкие грызуны. Лежанки-саркофаги выглядели изношенными, постаревшими, испещренными пятнами и кавернами. На одной лежала Лючия, медленно потирала лицо рукой. С другой рывками, неровно, поднимался напряженный Криди – из лап кота то втягивались, то выдвигались когти.

– Что-то не так… – повторила вслух Лючия его мысли, приподнимаясь. Посмотрела на командира с испугом. – Так не должно быть!

Поверхность еще двух саркофагов стала вздыматься пузырями – появлялись Ян и Мэйли.

Валентин встал, вглядываясь в небо. Капли дождя гулко барабанили по коже, вспышки молний заставляли жмуриться, камешки впивались в голые стопы. Все было чересчур, слишком ярко, слишком рельефно, слишком громко.

Он знал – теоретически, да и Лючия-три подтвердила, – что с поверхности мира-кольца невозможно рассмотреть его целиком. Кольцо теряется в небе, тонет в воздушной дымке, затененные экранами области вообще не видны. В лучшем случае можно разглядеть пунктирную нить через небосклон, теряющуюся в зените, возле навечно застывшей там звезды.

Но сейчас мир-кольцо был виден весь. Его поверхность мерцала ослепительно-яркой линией.

Похоже, что над всей симуляцией бушевала чудовищная гроза.

– Я не знаю, не знаю! – выкрикнула Лючия. – Это не так, как должно быть!

Поднялся Ян, помог встать Мэйли.

Все они невольно сбились вместе, озираясь и пытаясь понять происходящее. Не осталось времени комплексовать о наготе, спорить, удивляться.

Честно говоря, было просто страшно.

– Это Ракс, – сказал Горчаков. – Это Ксения, она разрушает Лисс!

Ян нахмурился, не понимая. А вот Криди вдруг оскалился, явно радуясь тому, что понял.

– Компьютерный вирус?

Горчаков невольно усмехнулся. Удивительно, что даже у самых мирных и добропорядочных существ, доживших до появления сложных электронных устройств, возникало понятие компьютерного вируса. Наверное, желание научиться разрушать что-то очень сложное идет об руку с желанием научиться это создавать.

– В каком-то смысле! – перекрикивая раскаты грома, ответил он. – Она ведь… в сущности, она искин!

Вдали вдруг мгновенно выросла, покрылась снежной шапкой – и растаяла в воздухе высоченная гора. Валентин даже не стал пытаться угадать ее высоту.

Почва под ногами вздрогнула серией коротких ударов.

Горчаков растерянно подумал, что миру-кольцу, похоже, приходит конец.

Они неслись в серой мгле. Матиас не знал, отражает ли это какие-то особенности симуляции или же Ксения просто выбрала несложную и понятную форму перемещения для своих спутников.

– Он последний, – сказала Ксения, глядя на Матиаса. – Последний, но не единственный. Тысячи лет они существовали в симуляции, строя и наполняя этот мир. Они не размножались, не порождали новую жизнь.

– Разве в симуляции…

– Тоже возможно. Ведь мать создала меня, – Ксения улыбнулась. – Но они слишком эгоистичны и подозрительны, чтобы развивать свою цивилизацию. Вместо этого они интриговали, уничтожали и поглощали сознания друг друга, сливались с искинами. Лисс – это один-единственный разум, слияние сотен человеческих сознаний и покорных им искинов. Наверное, лишь выбираясь наружу, выбрасывая в пространство свои аватары, они обретают подобие нормальной психики… Возможно, они хотели бы остаться там, но безусловные директивы прошиты в их сознании так же, как в разуме искинов. Они возвращаются или гибнут… Ими движет только месть и удовольствие от разрушения.

– Но он говорил, что они спасают миры!

– Ложь, которая заменила им правду. Смотри…

Серая мгла замерцала, будто сдергивали и набрасывали занавес. Они перемещались по миру-кольцу со скоростью, возможной лишь в симуляции.

И видели то, что Стиратели не показывали Лючии и Мегер.

Пылающие города с разбегающимися по улицам существами. Армии, тонущие в тяжелых медленных волнах едкого голубого геля. Летающие корабли, маневрирующие и стреляющие друг в друга ослепительными лучами. Громоздкие неуклюжие фигуры, борющиеся на огромном стадионе, отрывающие друг другу конечности и умирающие в брызгах крови. Ледяные поля, на которых вспухали дымные разрывы, пронизанные огнем и снежной пылью. Бурлящие океаны, озаряющиеся вспышками света из глубин.

– Это не из-за нас! – выкрикнула Ксения, когда серая пелена милосердно сомкнулась. – Это то, что здесь всегда и всюду!

«Ну конечно же, – подумал Матиас. – Стиратели не могли просто выдергивать сознания чужаков из военного ада и позволять им мирно жить в симуляции. Не их стиль, не их образ мысли. Где они – там смерть».

Матиас вдруг заметил, что лицо Ксении исхудало, щеки ввалились, только глаза блестели все так же весело и яростно.

– Что с тобой?

– Я сражаюсь, Матиас. Я трачу ресурсы, а у меня есть лишь один-единственный ресурс – я сама.