Провидица

Сэм вздохнула. Коротенький перерыв закончился. Пять минут, которые она выделила себе на отдых в суете подготовки ко дню рождения. Ну, сейчас понесется. Она зевнула. Спина у нее побаливала, но совсем чуть-чуть. Спать на диване вполне можно. Эх, вздремнуть бы еще часиков двенадцать.

«Уби-джуби-джуби».

Эта странная дразнилка звучала у нее в голове, а перед глазами возникал палец Панча, сгибающийся и вновь разгибающийся.

«Уби-джуби-джуби». Фраза, казалось, повисла в воздухе рядом с ней, а потом растворилась.

А ведь потолок мог обвалиться во всем доме.

«Не в этом ли причина страшного сна? – спрашивала себя Сэм. – Может, он возник, когда на меня упала штукатурка? Каков вообще механизм сновидений? Неужели правда, что они длятся лишь доли секунды?»

– Мама! А мы застрелили голубя.

– Молодцы. – Она посмотрела на оберточную бумагу, разбросанную по полу кухни, на машинку с дистанционным управлением, от которой уже отломилась какая-то деталька. Спортивный велосипед лежал на боку в саду.

– А что, Ники, велосипед тебе уже разонравился?

Его глаза загорелись.

– Нет, что ты!

– Зачем же ты тогда бросил велосипед в саду, на сырой траве?

– Я не бросил его, я еще буду на нем кататься сегодня. Правда.

– От сырости велосипед заржавеет.

– Я его потом вытру.

– Очень сомневаюсь.

– Вытру. Честное слово.

– Обещания – это очень серьезно, Тигренок. Никогда не давай обещаний, которые ты не можешь выполнить. Договорились?

Он отвернулся, проговорив одними губами:

– Да.

– Ричард! – позвала Сэм. – Иди уже! Ланч готов!

Она слышала, что муж разговаривает по телефону.

– Сейчас! – прокричал он. – Секундочку!

Сэм сунула черпак в тушеное мясо, положила немного на тарелку Ники.

Вошел Ричард.

– Ты с кем это говорил?

– Да с Андреасом. Просто… – Он взял бутылку вина, которую Сэм уже откупорила. – Мамуля, налить тебе вина? – Ричард подошел с бутылкой к своей матери.

Сэм посмотрела на свекровь: худое морщинистое лицо под густым слоем косметики, изящно уложенные, слишком черные волосы. Мать мужа всегда предпочитала дорогую одежду, которая теперь немного поизносилась; не то чтобы Джоан Кертис не могла позволить себе обновку, просто она этого не замечала. Сэм всегда удивляло, что Ричард обращается к этой старой женщине «мамуля». Интересно, как будет Ники называть ее саму, когда она состарится?

– Вина, мамуля? Хочешь выпить вина? – громче повторил Ричард.

– Пожалуй, лучше кофе, – ответила она. – Сделаешь мне эспрессо?

– У нас сначала ланч, – терпеливо произнес Ричард, гораздо терпеливее, чем обычно.

Мать посмотрела на него:

– Твой отец выпьет вина, я думаю. Он задерживается.

Старуха открыла сумочку, порылась в ней, медленно, демонстративно, настороженно, как собака, раскапывающая зарытую кость. Вытащила пудреницу, открыла ее, осмотрела свои губы. Потом достала тюбик помады, сняла колпачок.

Сэм с мужем переглянулись. Отец Ричарда умер несколько лет назад.

– Хочешь тушенки, мамуля?

– Я, пожалуй, покурю, дорогой.

– Мы сначала собираемся поесть, Джоан, – доброжелательно, но твердо сказала Сэм.

Свекровь недоуменно нахмурилась.

– Ты поблагодарил бабушку за подарок? – спросила Сэм.

Ники обиженно посмотрел на нее:

– Я получил только носовые платки.

– Носовые платки – очень полезная вещь, – подала голос Хелен.

– Бабушка, – сказал Ники, поворачиваясь к ней, – а мы с папой застрелили голубя.

Она провела языком по губам, потом аккуратно уложила тюбик в сумочку, вытащила сигареты, достала из пачки одну.

– Мамуля, мы, вообще-то, еще едим, – раздраженно заметил Ричард.

– А когда у Ники день рождения? – спросила она. – Вроде скоро?

– Сегодня, – ответила Сэм. – У него сегодня день рождения.

Свекровь снова нахмурилась, посмотрела на часы:

– Обычно в это время твой отец уже дома. – Она глянула на сына. – Вероятно, задержался на совещании.

– Я уверена, он не будет возражать, если вы начнете без него, – сказала Сэм. – Поешьте немного тушенки.

– Голуби гадкие. Папа подарит мне ружье, когда мне исполнится… э-э-э… девять лет.

– Убери локти со стола, Тигренок. – Сэм повернулась к мужу. – Может быть, позвонить кукловоду? Он уже должен был приехать. Обещал быть к часу.

– С нетерпением ждешь начала праздника, Ники? – спросила Хелен.

– Мм… – задумчиво промычал мальчик. – Ну да.

И тут они услышали шум подъезжающей машины. Появился маленький старый «форд».

– Слава богу. – Сэм поспешила навстречу кукольнику, словно боясь, что тот передумает и уедет.

Он с виноватым видом стоял у входной двери, скромный маленький человек в дешевом костюме и плаще из плотной ткани. В руках кукольник держал два огромных чемодана.

– Прошу прощения, что опоздал. Извините, бога ради. – Кукловод улыбнулся, обнажив ряд гнилых зубов; изо рта у него дурно пахло, словно он только что выкурил трубку. – Жена приболела – пришлось дождаться врача.

Вид у него был смущенный и испуганный.

– Ничего страшного, – ответила Сэм.

– Спасибо. Я понимаю, что мои проблемы никого не волнуют… – Он помолчал, а потом сказал: – Извините еще раз. Я должен приносить веселье, радовать зрителей – такая уж у меня работа.

Кукольник снова улыбнулся, и Сэм поняла, что этот человек совсем недавно плакал.