Читаем Провидец Энгельгардт полностью

«В настоящее время идут толки об устройстве народных сельскохозяйственных школ. Не менее важно было бы, по моему мнению, устроить поблизости от университетских городов практические рабочие школы, где желающие могли бы обучаться земледельческим работам, то есть могли бы учиться косить, пахать, вообще работать по-мужицки».

Во всей этой системе, на мой взгляд, чувствуется влияние программы Чернышевского по устройству жизни «новых людей», но переосмысленной применительно к сельскому миру.

Но, видимо, осуществление этой системы возможно лишь при смене власти, потому что действовавшая тогда власть разгоняла даже деревенские школы и с подозрением относилась даже к деятельности одиночки-Энгельгардта, который живёт не так, как положено жить барину и вообще интеллигентному человеку. Граф Лев Толстой мог пахать землю, власть это не одобряла, но терпела, потому что у этого графа был всемирный авторитет, который он завоевал не пахотой, а гениальными творениями как писатель и мыслитель. И, разумеется, власть не потерпела бы сборища интеллигентов, которые живут не так, как им положен, это в её понимании, был бы постоянный очаг вольномыслия и противоправительственных идей. Вряд ли Энгельгардт этого не понимал, но он, выступавший в подцензурной печати, благоразумно данного вопроса не касается.

Энгельгардт не ограничился теоретической разработкой новой системы, но незамедлительно приступил к её реализации, благо к нему уже десятками приезжали «тонконогие», как шутливо их называли за то, что они носили брюки в обтяжку, но также и за то, что с такими жидкими, тонкими ногами не выстоять барину против мужицкого труда, и это оправдалось). Это были энтузиасты, желающие научиться «мужицкому труду с тем, чтобы впоследствии участвовать в создании деревень интеллигентных земледельцев.

Но о дальнейшем развитии идей Энгельгардта и попытках их реализации лучше прибегнуть к свидетельству его младшего сына Николая.

По его словам, «Энгельгардт убедился в невозможности и бессмысленности батрачного хозяйства, основанного на закабалении крестьян. Он не мог переносить положение барина-эксплуататора, пользующегося народной нуждой. Но в глазах крестьян все же он остался «батищевским паном», он не в силах был уничтожить вековое средостение, легшее между не только помещиком и мужиком, но между всяким одетым в пиджак и узкие брюки, «тонконогим», и крестьянином-лапотником. Проникнувшись сознанием этой роковой противоположности интересов мужика и барина во всех его видах, Энгельгардт приходит к непоколебимому убеждению, что интеллигент, который любит мужика и желает ему блага, должен отречься от старой жизни, уйти в народ, в мужики, должен сделаться своим в народе и тут работать для создания такого строя, который был бы на благо мужику.». У мужика есть один фундамент – уменье работать; у интеллигента есть уже другой фундамент – знания. Соедините то и другое в одном лице – и выйдет настоящий хозяин, такой, какой нам нужен, такой, каковы, например, американцы. Получившему образование интеллигентному человеку, чтобы сделаться хозяином, нужно только научиться работать как мужик – остальное приложится. Новый человек в русском хозяйстве явится, когда интеллигенты будут уметь работать. Этот новый человек (интеллигент-мужик) подымет наше хозяйство, сумеет пустить в ход наши втуне лежащие богатства».

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии