Провидец Энгельгардт

Средств было слишком мало, и потому сразу же пионерам приходилось страшно тяжело. Мешало и личное самолюбие, слабость общественных чувств, эгоизм и индивидуализм, вообще свойственный интеллигенции. Впадали в крайность, хотели сразу достигнуть слишком многого – не только жить свои трудом, но и осуществить христианский идеал общинной жизни. Рядом с этим идеалы были слишком материалистичны, не было сильного общего философского принципа какого-нибудь метафизического стимула, так властно скрепляющего религиозные общины. Наконец, безучастное отношение общества и «независящие обстоятельства… Мой отец, старый дворянин и барин до конца ногтей, был ближе крестьянину, одну с ним думу и речь мог вести, чем эти разночинные интеллигенты, малопрактичные, самолюбивые, по-своему очень гордые и поучающие мужика идеям, ими самими плохо еще проваренным».

«Общие причины неуспеха буковцев объясняет сам А. Н. в письме (которое делает ему честь своей искренностью, правдивостью и отсутствием эгоистического интереса – М.А.)) от 8 февраля 1884 г. к одному из бывших своих учеников-практикантов:

«Эксплуататорское хозяйство, которое я веду в Батищеве, давно уже перестало меня интересовать. Когда я сел на хозяйство, то батищевское хозяйство представляло для меня агрономический интерес, и этот-то агрономический интерес поддерживал энергию и давал жизнь. Получив совершенно запущенное и разоренное хозяйство, я быстро довёл его до того состояния, в котором вы его видели. Организация хозяйства наново, изменение системы полеводства, введение новых культур, выводка культур, выводка скота и пр. и пр. – все это представляло интерес, занимало голову, давало жизнь. К этому прибавлялся ещё интерес наблюдения новой для меня деревенской жизни, результатом которого были мои „Письма из деревни».

С течением времени агрономический интерес стал ослабевать. Нового широкого дела уже было мало, созидательный интерес уменьшился; пошла, так сказать, будничная агрономия… Не стану спорить, чтобы нельзя было найти и дальнейшего агрономического интереса, если смотреть с точки зрения исключительно научной, но дальнейший агрономический интерес не соединялся бы с общественным интересом.

Как ни велик был, однако, интерес агрономический, как ни интересовала меня научно агрономическая сторона дела, но всё-таки меня всегда угнетала экономическо-социальная сторона. Радость агронома всегда отравлялась скорбью человеческой.