Проучить мажора

Вчера у нас как-то не очень все вышло. Она заявилась ко мне в парилку, полуобнаженная и слегка нетрезвая, и начала приставать. Нет, не в наглую, а очень даже изящно и трогательно, но я все равно не смог ответить ей взаимностью. Пусть даже и на одну ночь.

Во-первых, у меня с собой не было презиков. Во-вторых, я был слишком пьян. Ну а в-третьих… За стеной лежала Машка, и в моей бухой голове все мысли вращались исключительно вокруг нее. Вокруг поцелуя с ней. Вокруг ее мягких, карамельных губ…

Насколько я помню, Лена вчера подсела рядом, оголила плечо и посмотрела мне в глаза долгим, внимательным взглядом. Призывно так, со страстью. А я глядел на нее и думал лишь о том, что она Машкина подруга. И если я с ней сейчас пересплю, то дорогу к губам Зайцевой мне придется забыть раз и навсегда.

А забывать, знаете ли, не хотелось.

Уже представляю, что вы сейчас скажете: «Раз не хотелось, то какого черта ты весь вечер флиртовал с другими?!»

Ну что тут ответить? Каюсь, флиртовал. И с Ленкой, и с танцовщицей той белобрысой… Только ведь все это от обиды было! Ну и от алкоголя, разбушевавшегося в крови.

Зайцева же мне как сказала? Поиграли, и хватит. Думаете, приятно было такое слышать? Да ни фига. Чуть не удавился от досады, гнева и злости. Пытался показать ей, что мне тоже по барабану, что для меня это тоже лишь игра… На, мол, смотри, мне и с другими весело.

Пытался, да только ничего у меня не вышло. Потому что не по барабану, понимаете? Потому что по живому режет и из головы не идет. Потому что лавиной чувств накрывает и топит. Прямо на самое дно утягивает.

И мне уже, походу, не вынырнуть… Не спастись…

— Мы с Ма-а-ашкой поссорились, — завывает Лена, утирая тыльной стороной ладони нос.

— Ну… Так, может, еще помиритесь? — неуверенно произношу я.

Нет, ну бабы, конечно, как всегда: хлебом не корми — дай порыдать вволю. Я-то думал, у нее что-то серьезной случилось, а тут, оказывается, с подружкой повздорила… Подумаешь, велика беда!

— Нет, не помиримся, — девчонка обреченно мотает головой. — Она меня никогда не простит…

— А че такое-то? — с трудом подавляю широкий зевок. — Губную помаду не поделили?

Не то чтобы мне очень интересны подробности женских перепалок, но воспитание и внутренний такт обязывают проявить хотя бы формальное участие.

— Да нет, — Лена трагично кривит лицо. — Машка узнала, что я с ее парнем переспала…

Опачки!

А вот это и впрямь трэш!

Чувствую, как мое лицо недоуменно вытягивается, а губы сами собой складываются в обескураженное «о».

— А у Машки что, парень есть? — еле дыша от шока, спрашиваю я.

— Они давно расстались, — отмахивается она. — Из-за его измены…

— А изменил он с тобой, — догадываюсь я. — Но Машка все это время пребывала в неведении, да?

— Ага, — Лена виновато тупит глаза. — Мне так стыдно, Стас, так стыдно…

Ну дела. А эта Онегина, выходит, та еще потаскушка. Естественно, не мне ее судить, у самого, как говорится, рыльце в пушку, но… Зайцеву, конечно, жалко. Предательство — штука жестокая. Может, и не убивает, но шрамы на сердце оставляет безобразные.

— И куда Машка делась? Куда сейчас пошла? — распрямившись, убираю руку с Ленкиного плеча.

Не скажу, что она мне вмиг опротивела… Но все же сочувствия больше не вызывает.

— Не знаю. Выбежала вон и припустила со всех ног, — вздыхает Лена. — Видеть меня, наверное, не хочет…

— Надо бы ее найти, — замечаю я, направляясь к выходу.

А то мало ли, что она, находясь в растрепанных чувствах, удумает… Машку нужно отыскать и утешить. Вот только где ее искать-то?

— Я с тобой! — Онегина следом за мной вылетает на улицу. — Может, она к ручью пошла? Или в лес?

Перепрыгивая через торчащие из земли кочаны капусты, я устремляюсь к воротам и при этом на ходу пытаюсь выработать дальнейший план действий.

— О, привет! Вы уже проснулись? — раздается за спиной жизнерадостный голос.

Оборачиваюсь и упираюсь взглядом в блаженно сощурившегося на утреннем солнышке Сеньку. Пацаненок с аппетитом уминает сочное зеленое яблоко и, кажется, пребывает в отличном настроении.

— Ты Машку не видел? — интересуясь я без особой надежды на вразумительный ответ.

— Как же? Видел, — Сеня приятно меня удивляет. — Она минут десять назад ушла.

— Куда ушла? — наш с Леной вопрос звучит почти одновременно.

— Сказала, к Мансуру, — он беззаботно жует яблоко. — Типа разобраться с чем-то нужно.

Пока я обдумываю услышанное, Онегина прикрывает нижнюю часть лица рукой и издает стон, полный безнадежного ужаса.

— Что такое? — вопросительно кошусь на перепуганную девушку.

— Походу, я знаю, зачем Маша к нему пошла, — резко осипшим голосом произносит она.

— Не томи! Говори уже! — начинаю раздражаться я.

Неведение жутко бесит.

— Да все из-за твоего кольца! — неожиданно зло отзывается Лена, а затем переводит взгляд на Сеню. — И из-за тупости твой, дебил малолетний!

— Че это сразу дебил? — оскорбляется тот.