Проучить мажора

— Час от часу не легче, — он обреченно потирает слегка припухшие от усталости веки, нехотя встает со стула и немного виляющей походкой направляется к выходу.

Видно, что парень пьян, но при этом вроде как держится. Не дебоширит, не отключается и передвигается без посторонней помощи. Вообще к мужчинам подшофе я отношусь с долей брезгливости, но к Толмацкому, как ни странно, подобных чувств не испытываю… Даже под градусом ему удается сохранять природную привлекательность и некое внутреннее достоинство, которым могут похвастаться единицы местных мужиков.

— Манюнь, я только за вещами домой заскочу, — Онегина мягко касается моего локтя. — Туда и обратно, ладно? Ты, смотри, без меня не засыпай — посекретничаем.

Подруга заговорщически мне подмигивает, а я согласно трясу головой, мол, конечно, посекретничаем. Хотя, говоря откровенно, секретничать мне совершенно не хочется. Единственное, о чем я мечтаю, — это принять горизонтальное положение и утухнуть. Желательно — поскорее, потому что этот сумасшедший день меня порядком подзадолбал.

Но Ленка — моя лучшая подруга со школьных времен, и в этот приезд мы с ней почти не общались. Поэтому придется сделать над собой усилие и наверстать упущенное.

* * *

— Ну давай рассказывай, что у тебя на самом деле с Толмацким? — шепотом интересуется Онегина, когда мы располагаемся на широком ватном одеяле, расстеленном на полу вместо матраса.

Стаса мы решили уложить в парилке, в которой, разумеется, никакого пара сейчас нет, а сами устроились в предбаннике, потому что тут места побольше. Парень вначале сопротивлялся, даже порывался уйти спать в машину, но в итоге вспомнил о надувном матрасе, завалявшемся у него в багажнике и, расстелив его на деревянной полке, угомонился.

— Да я же уже все рассказала, — отзываюсь, широко зевнув. — Я сперла кольцо его отца, которое кровь из носа нужно вернуть…

— Да я не про это, — отмахивается подруга. — Между вами химия есть? Он тебе нравится?

В предбаннике темно, но даже сквозь полумрак я вижу, как светятся любопытством ее глаза.

— Нет, конечно! — возмущаюсь я. — Он же тот еще козлина! Соньку, соседку мою, помнишь? Вот. Он ее до смерти обидел, она потом две недели рыдала…

— Да ну? — с сомнением тянет Ленка. — А че случилось-то?

— Да как обычно… Переспали, а на следующий день он ее типа знать не знает.

— Хм… Надо же…

— Ага, — вздыхаю я. — Поэтому нет, Толмацкий вообще не в моем вкусе… Слишком избалованный, слишком самовлюбленный, слишком наглый…

— Но краси-и-ивый, — мечтательно вставляет подруга. — Блин, Манюнь, я тебе честно скажу: таких офигенных парней отродясь не видела…

— Да, но с лица воды не пить…

Мне как-то не по себе от того, как откровенно Ленка восхищается Толмацким.

— А с пресса пару капель слизать можно, — пошло смеется она.

— Да ну тебя! — легонько толкаю ее в бок и тут же внезапно догадываюсь. — А ты часом сама в него не втюрилась?

— Честно? — Ленка снова хихикает. — Втюрилась немножко.

Признание подруги обваливается на меня, подобно гранитной плите. Придавливает своей тяжестью и мешает дышать. А еще напрочь лишает дара речи, поэтому ничего, кроме заторможенного мычания, я из себя выдавить не могу.

— Знаешь, Манюнь, я тут подумала… Раз он тебе правда не нравится, можно я с ним счастья попытаю? Ну, просто мне вначале показалось, что я ему тоже приглянулась… В самую малость, но все же, — напористым шепотом продолжает Онегина. — Ты же сама говорила, что мне нужно нормального городского парня найти, помнишь? Что с нашими местными отбросами каши не сваришь. Вот я и подумала, ну точно, с кем мне здесь встречаться? Одни алкаши да женатики… А если со Стасом срастется, перееду в город, к тебе поближе… Разве не здорово, Манюнь?

Не здорово. Совсем-совсем не здорово. Но произнести этого вслух я не могу. Гордость, вставшая в горле комом, мешает.

Не знаю, почему, но от Ленкиных слов меня как-то резко бросает то в жар, то в холод. Плечам и рукам становится зябко и неуютно, хотя я лежу под теплым байковым пледом, а щеки, напротив, вспыхивают от внезапно прилившей к ним крови. Смесь противоречивых эмоций затапливает грудь, и я оказываюсь совершенно бессильной перед лицом новой, пугающей реальности.

Ленке нравится Толмацкий? Вот черт! Как так-то?

Нет, я понимаю, что минуту назад активно убеждала ее в том, что равнодушна к нему, и это правда, но… Ох, глупость какая-то… Почему мне сейчас так неприятно? Словно занозу в сердце засадили. Хочется поскорее выдернуть ее, избавиться, чтоб не нарывала, а она, зараза, с каждой секундой лишь глубже впивается.

— А как же Сонька, Лен? Ты же в курсе, как Стас с ней обошелся… — цепляюсь за единственное возражение, которое не стыдно озвучить.

— Знаю-знаю, у нее не сложилось… Но это же не значит, что и у меня не сложится? Все люди разные. Кто-то создан друг для друга, кто-то нет, — возражает она.

Ну так-то да. Тем более, что сравнению с щуплой Сонькой, Ленка — настоящая секс-бомба. Пышная грудь вкупе со смазливой мордашкой делает ее по-настоящему неотразимой в мужских глазах. Что уж говорить, все они ведутся на красивые сиськи и милое личико.