Процедура: исполнение смертных приговоров в 1920-1930-х годах

Таким образом, в течение 1920-х годов процедура исполнения смертных приговоров обрела свои постоянные черты: секретность исполнения и захоронения, определённая вольность в трактовке ин­струкций (сбрасывание трупов в реки, частое игнорирование про­курорского и врачебного надзора). После массовых казней начала двадцатых наблюдался сравнительно мягкий период, прерванный многими сотнями расстрелов в ряде регионов во время кампании борьбы с бандитизмом. У осуждённых обычно была возможность апелляции на судебный приговор, со стороны московских властей наблюдались частые случаи отмены смертной казни и помилований.

«Окольным путём... в расход не должны пускаться»

Конец двадцатых - начало тридцатых годов были ознаменованы созданием внесудебных троек при полпредствах ОГПУ в регионах, расстрелявших в период до 1934 г. десятки тысяч людей. Огромный приток раскулаченных крестьян в Сибирь позволил в ряде случаев предельно радикально решить вопрос с тем, куда девать часть «ку­лаков». Слухи о том, что несколько барж с ссыльными были просто где-то затоплены, имеют под собой основу (основательность их подтверждается и в новейшей монографии С. А. Красильникова «Серп и Молох»), В октябре 1943 г. начальник Александровского райотдела Нарымского окротдела НКВД И. В. Тарсуков (занимав­ший в начале 30-х рядовые должности в Бердском и Новосибирском райотделах ОГПУ), по сообщению секретаря тамошнего райкома ВКП(б) Кузьмина, во время плавания на пароходе из Новосибирска в Нарым почти сутки пьянствовал, избивал жену, дрался и кричал по адресу пассажиров-«трудпоселенцев»: «Я их баржами топил!»⁵⁵.

Массовые казни начались сразу после атаки на крестьянство. Уже в начале 1930 г. расстрельный конвейер работал на полных оборотах - комендатура полпредства ОГПУ Сибкрая приступила к физическому истреблению осуждённых тройкой «кулаков». Предписания на расстрел подписывал непосредственно полпред. В число палачей обычно включали рядовых оперработников. За раз команда из трёх исполнителей расстреливала до 20-25 человек. 59 крестьян-«повстанцев» Коченёвского района Новосибирского округа в марте 1930 г. в три приёма расстреливал дежурный комен­дант полпредства ОГПУ М. П. Рачков, ему ассистировали начальник отделения учётно-осведомительного отдела А. Р. Данченко, опер­работники секретного и транспортного отделов. Всего за 1930 г. си­бирские чекисты расстреляли около 5 тыс. осуждённых тройкой⁵⁶.

Подобные массовые расстрелы производились тогда же и в дру­гих регионах страны. Старший уполномоченный экономотделения

Сальского окротдела полпредства ОГПУ по Северному Кавказу П. Е. Финаков докладывал 26 января 1930 г. своему начальству об инциденте, связанном с обнаружением жителями станицы Проле­тарской (ныне г. Пролетарск Ростовской области) захоронений рас­стрелянных. Получив в январе постановление тройки о расстреле 24 человек, Павел Финаков выехал в Пролетарскую в сопровожде­нии двух уполномоченных, отыскал в окрестностях балку и, углубив старые воронки, подготовил три могилы. Объявление о приговоре было сделано осуждённым в помещении местного райадмотдела в присутствии его начальника, а также председателя райисполкома и одного из коммунаров. В казни, помимо чекистов, участвовал и секретарь райкома партии.

Финаков упоминал, что другой чекист - по фамилии Евтушенко - там же расстреливал в заброшенных колодцах. Замаскировать как следует следы своей работы палачи не удосужились. Обнаружив у одного из колодцев подозрительные свежие ямы, колхозники их разрыли и нашли трупы в синих рубашках с руками, «связанными тон­ким шпагатом». Они писали в прокуратуру: «Мы, красные партиза­ны, требуем немедленного расследования... Мы знаем существую­щие законы Советской Власти, что окольным путём, кто бы они не были в расход не должны пускаться»⁵⁷. Колхозники сильно идеализи­ровали законы советской власти...

Практика замены штатных палачей рядовыми оперативниками и руководителями местных отделений О ГПУ-Н KB Д характерна для всех 30-х годов: многие участники огромных сибирских «повстанче­ских организаций» в 1933 г. были казнены оперативниками, при этом чекистская специализация не играла роли - расстреливали особисты, работники КРО, СПО, ЭКО, транспортники. Часто к лик- видациям привлекались и милиционеры всех уровней - от начальни­ка горотдела до участкового уполномоченного. В 1933 и 1935 гг. фиксируются случаи участия в казнях фельдъегерей райотделов ОГПУ-НКВД - и это только по осуждённым в «законном» порядке Запсибкрайсудом, среди которых преобладали уголовные пре­ступники! Ясно, что политзаключённых, которых часто расстрели­вали большими группами, тем более «обслуживали» не только ко­мендантские работники.