Процедура: исполнение смертных приговоров в 1920-1930-х годах

Массовые расстрелы уголовников вскоре «всплыли» в букваль­ном смысле, став достоянием гласности. Органы ОГПУ оказались не готовы к захоронению большого количества трупов и проявили сомнительную самодеятельность. Расстреливая бандитов в конце 1925 г., чекисты Бийского окротдела ОГПУ из-за сильных морозов последнюю группу расстрелянных решили не хоронить, а обезгла­вили 8 трупов, после чего головы зарыли, а тела сбросили в Обь. Весной обезглавленные трупы всплыли, вызвав в округе самые не­вероятные слухи. Специальная комиссия полпредства ОГПУ наказа­ла исполнителей административным арестом, но это ничуть не по­влияло на методы «захоронения», практиковавшиеся и год спустя, во вторую кампанию массовых казней уголовного элемента.

В июне 1927 г. пять сильно разложившихся трупов мужчин со связанными телефонным кабелем руками и пулевыми ранениями в голову либо сердце были выловлены из Оби в окрестностях Но­восибирска, еще один - в окрестностях с. Молчаново Томского округа. Новосибирский окружной угрозыск, логично предполо­жив, что милиция обнаружила «трупы расстрелянных органами ОГПУ на основании предоставленных им прав в отношении извест­ной категории преступников», просил прокуратуру поднять вопрос о том, чтобы чекисты впредь зарывали казнённых в землю. Одна­ко заместитель полпреда ОГПУ по Сибкраю Б. А. Бак 2 сентября 1927 г. направил Сибпрокуратуре циничную отписку: поскольку трупы уже захоронены как неопознанные и следствие провести не­возможно, то неясно, кто расстреливал: ОГПУ или судебные орга­ны... Хотя сам вид обнаруженных трупов довольно ясно указывал на почерк исполнителей⁵².

Впрочем, не только чекисты ленились предавать трупы расстре­лянных земле. Комендатура краевого суда также была не прочь схалтурить. 15 марта 1928 г. новосибирский окружной прокурор А. И. Гулевич сообщала председателю окрсуда Ф. А. Сове-Степ- няку, что исполнение приговора суда над С. Т. Нероновым было ко­мендантом крайсуда Мерсяповым в полночь 5 марта «произведено способом гражданской войны», и просила, «чтобы дело приведе­ния в исполнение смертных приговоров было бы налажено в надле­жащем порядке (избрание заранее определённого места, вырытие ямы, крепкая утрамбовка и проч.)». Неделю спустя Гулевич в но­вом послании по тому же адресу раскрывала некоторые подробно­сти инцидента: «Я как прокурор, только что прибывшая на работу в округ, была совершенно неосведомлена... и была поставлена пе­ред фактом: не было готовой ямы, заступа, была одна только пеш­ня, что устранить не представилось возможным»⁵³. Надо полагать, что в мерзлой земле в темноте была наскоро выдолблена яма, в которой с трудом спрятали тело расстрелянного, либо труп вооб­ще не хоронили, а сбросили в реку.

Практика небрежного отношения к процедуре захоронения характерна для всех двадцатых годов, поскольку надлежащее ис­полнение инструкций требовало конвойной команды, заблаговре­менного рытья могилы где-то в глуши, что было зимой не так про­сто. Поэтому в Новониколаевске-Новосибирске и в 1923 г., и во второй половине 20-х годов практиковалось сбрасывание трупов расстрелянных в Обь. Зимой осуждённых, не мудрствуя лукаво, казнили прямо в общественной теплушке для полоскания белья посреди Оби, после чего труп спускали в прорубь. Делалось это ночью, когда полоскать бельё в проруби никому из обывателей не пришло бы в голову. Потом в избушке прибирали - до следующе­го раза.

Вот акт от 4 марта 1926 г. о расстреле двухуголовников, подпи­санный комендантом Сибкрайсуда Мерсяповым и членом крайсуда Соколовым, которые отметили (орфография сохранена - А. Г.), что «расстрел ученён вполне правельно и без каких бы то не было форм мучения, а именно: Булгакову сделано 3 выстрела из нагана в затылок и Констанову один. Трупы обоих спущены в прорубь ре­ки Оби в теплушке для полоскания белья, где и приводился самый приговор в исполнение; от приведения приговора в исполнение при­знаков и следов в... теплушке не осталось».

Обыденность такой практики подтверждал член Сибкрайсуда А. 3. Суслов в информации о том, что труп расстрелянного 14 де­кабря 1926 г. в Новосибирске Ивана Голендухина «спущен под лёд реки Оби»⁵⁴. В Новосибирске в течение двадцатых и тридцатых годов местом тайных казней также была Берёзовая роща на окраине, где располагалось большое кладбище. Еще в 1934 г. его возможности для захоронения казнённых не были исчерпаны. Десятки тысяч рас­стрелянных в столице Сибири в 1 937- 1938 гг. вероятно нашли моги­лу в нескольких местах. Они секретны до сих пор. В других крупных городах такие массовые захоронения обнаружены: Бутово и Ком­мунарка в окрестностях Москвы, Левашовская пустошь под Петер­бургом, Быковня под Киевом, Куропаты под Минском...