Протокол «Иерихон»

Мостик оброс густым слоем плюща. Спутанные в клубки вьюны свешивались с краев в тщетной попытке зацепиться за воздух. Рик попробовал мостик на прочность. Листья вьюна заколыхались, мост вздрогнул, как живое существо, и замер. Рик зашагал вперед, вглядываясь в Пространство. Заметил на стене значок сектора. Сердце упало. Вместо родных греческих букв, частично скрытая пятнами плесени, на стене темнела пиктограмма горы со сдвоенным пиком.

— Чего встал? — толкнула сзади Сирират.

Рик бросил через плечо:

— Это не Термополис.

Секундная пауза.

— Уверен?

— Да. Смотрите, — он указал на пиктограмму. — В Башне мира на ее месте иероглиф. У нас должна быть буква Эпсилон. А вместо нее вот это.

— Госпожа! — крикнул черный солдат. — Берегитесь!

Рик упал ничком на траву. Мостик заскрипел от вибрации. Что-то громко хрустнуло и надломилось. Почти в то же мгновение над головами пронеслась крупная тень. В уши ударил скрипучий крик.

— Вперед! — Рик большими прыжками бросился к спасительному краю.

Неведомая тварь издала новый вопль и, судя по звуку, зашла на второй виток. Рик вскочил на твердь и оглянулся. Сирират оказалась рядом с ним и целилась в крылатую серую тварь с кожистыми крыльями и длинной, продолговатой мордой. Тварь стремительно пикировала на мостик. Тонкий добежал до края мостика, и почти сразу за ним запрыгнул черный солдат. Второй отставал на пяток метров. Тварь с криком атаковала его в голову. Человек и птица слились в один крутящийся клубок. Сирират выстрелила из бласта. Выстрел ранил тварь в крыло, и та с душераздирающим воплем отлетела прочь. Солдат кое-как добежал до конца мостика; его плечи и голова блестели от крови. Сирират послала вдогонку твари еще пару выстрелов.

Все посмотрели на раненого.

— Ты можешь идти? — строго спросила мандарин.

— Пустяки, царапина, — сказал солдат, поправляя маску.

Рик видел в его глазах следы пережитого ужаса и угасающую боль.

— Тогда идем, — она кивнула Рику.

Рик переглянулся с Тонким и вступил в джунгли. Очень быстро стволы деревьев сомкнулись за спиной. Единственным верным ориентиром осталась Хорда.

— Выходит, это еще одна Башня? — резко спросила Сирират.

Каждое произнесенное ею слово напоминало удар хлыста.

— Иначе и быть не может, — согласился Рик. — Если учесть наши башни и Атлантис, оставшийся внизу, это четвертая по счету цитадель. Из семи.

— Знаешь, чья она?

— В Атлантисе я узнал, что по замыслу архитектора Спанидиса семь цитаделей соответствовали семи типам цивилизаций Старого мира, — Рик принялся загибать пальцы. — Наша цитадель Термополис — древнегреческий мир, Атлантис — Западный мир, ваша Башня — азиатские народы, башня Славия — славянские народы. Остается арабский мир, африканские народы и латинские страны. Одно из трех. Вы понимаете, о чем речь?

Холодный, презрительный взгляд.

— Мы знаем историю древности, варвар.

— Значит, остается вычислить, в какую цитадель мы попали.

Через некоторое время мандарин сказала:

— Этот мир кажется заброшенным. Мне здесь не нравится.

Рик молча прокладывал путь через заросли. В некоторых местах виднелись провалы. В других наоборот — фрагменты стен. Дышать было тяжело из-за влажных испарений и пряного запаха цветов, смешанного с вонью перегноя. К высокой влажности добавлялась жара. Очень скоро все намокли от пота.

— Хватит! — скомандовала мандарин. — Здесь нечего ловить. Поворачиваем назад.

Ее солдаты сразу развернулись, чтобы выполнить команду.

— Хотите вернуться? — уточнил Рик.

— Я не буду повторять дважды, — Сирират положила палец на браслет.

Очевидно, там прятался пульт управления ошейником. Рик посмотрел вперед.

— Дайте этому миру шанс, — попросил он. — Там, впереди, что-то виднеется.

На лице Сирират невозможно было прочесть ни одной эмоции. Безжизненная, каменная маска — оно могло быть ликом жестокой богини, которой дикари приносили бы кровавые жертвы в полнолуние. И тут подал голос Тонкий. Мальчишка встал между ними и обратился к Сирират:

— Женщина, я чувствую твой страх.

Мандарин онемела. Рик молился, чтобы гнев внутри нее не взял верх над голосом рассудка.

— В страхе нет ничего позорного, — успокоил ее Тонкий. — Мы все боимся, ведь именно страх делает нас людьми.

— Закрой пасть, червяк, — хлестнула она.

Тонкий взглянул на Рика. Его глаза смеялись.

— Страх смерти. Все живые боятся умереть. Но тот, кто мертв, не может умереть дважды.

Он пошел вперед.

— Стой! — крикнула мандарин. — Останови его!

Рик как во сне отошел с дороги и проводил Тонкого взглядом. Казалось, силуэт мальчишки расплылся в воздухе, словно призрак, а между ним и Риком образовалась невидимая стена.

— Я не могу, — признался Рик. — Руки опускаются.

— Да что ты несешь! — Сирират повернулась к солдатам. — Живо, верните его!

Черные солдаты бросились выполнять приказ. Тонкого уже было не различить в зарослях. Черных джунгли поглотили так же быстро. Рик уставился на Сирират.

— Он необычный ребенок.

— Как и все бешеные, — фыркнула она. — Все вы, чудовища.

— Это не так, — пробормотал Рик.

Его замутило, отчего-то кружилась голова.

— Оставь свои лекции при себе, — отмахнулась она. — У меня болит голова от твоей болтовни.