Протокол «Иерихон»

Они прошли порядочное расстояние и, по прикидкам Рика, должны были вернуться к началу стыков между эонами, но этого не произошло. Потом Рик оценил кривизну пола и хлопнул себя по лбу:

— Проклятье! Мы сбились и обошли весь эон по периметру. Повернем налево.

— Может, направо?

Рик хотел ответить утвердительно, но тут его охватили сомнения.

— Надо остановиться и подумать.

Тонкий безропотно подчинился. Они немного попили, вслушиваясь в свистящую тишину. Рик ощупал пол. Шероховатый. Где-то под ними — черная бездна космоса. Абсолютный, безжалостный вакуум, от которого их отделяет всего пара метров металлопласта. Малейшее повреждение, разгерметизация — и им крышка. Остается надеяться, что смерть будет быстрой. Рик решил пустить мысли в более оптимистичное русло.

— Я устал, — объявил Тонкий.

Рик угрюмо разглядывал мальчишку. Ложь или правда?

— Ты мне не веришь, — печально сказал Тонкий, отчего Рик почувствовал себя людоедом.

— Я хотел бы, — сказал Рик.

— Люди везде одинаковы, — Тонкий стал выковыривать грязь из-под ногтей. — Всегда могут солгать. И приходится доверять им, на свой страх и риск.

— Ты человек? — Рик сам удивился своему вопросу, но сказанного уже было не вернуть.

Тонкий сосредоточенно работал; он почти закончил с одной рукой.

— Да. Можешь проверить, — он протянул Рику тонкую руку.

— Убери. — Рик медленно оглядывал лес колонн, следя за вогнутой линией горизонта. Казалось, они сидят на дне мира.

— Высматриваешь стражей?

— Допустим.

— Их здесь нет, — насмешливо сказал Тонкий. — Это сказки для детей.

— Любая сказка вырастает из зерна правды, — сурово сказал Рик.

— Ну и кто из нас философ? — усмехнулся Тонкий.

— Ладно, ничья. И все же нам следует быть начеку.

Тонкий закончил свой маникюр и теперь придирчиво осматривал результаты трудов.

— Как скажешь, — он зевнул. — Мы вышли в ночь. Надо поспать.

Рик хотел бы идти все время, без остановки, позабыв про сон и еду, но пришлось согласиться с доводами рассудка — уставший и голодный он мало что сможет сделать. Они устроились на ночлег возле ближайшей колонны. Рик обследовал сумку и среди прочего нашел плазменную горелку — устройство размером с кружку, источавшее свет и тепло. На этой штуке можно было готовить, ею же освещать пространство. Он выкрутил яркость горелки до багрового минимума, а показатель температуры наоборот увеличил. Теперь холод не схватит их в клещи.

Когда с обогревом было покончено, Рик снова расстелил карту Башни и принялся изучать ее, бесконечно водя пальцем по линиям и заучивая. Сон не шел. Тонкий тоже отчего-то не спал.

— Ты устал или нет? — сердито спросил Рик.

— Да. Но перед сном я обычно немного размышляю.

— Основательный подход к делу. Однако сегодня тебе придется спать полночи. Первым буду дежурить я, а потом ты. Так что отдыхай.

Тонкий неотрывно смотрел в багровый зрачок горелки. В свете очага его лицо казалось куском раскаленного металла.

— Что ты сделал до того, как попал сюда? — спросил он.

Рик вздохнул:

— Рассказ займет всю ночь, и я не смогу выспаться.

— Меня не интересуют подробности, — сказал Тонкий. — Имена, даты, места — все это неважно. Меня интересует суть.

— Миры, в которых мы живем, пришли в движение. Это все из-за меня.

— Зачем ты это сделал?

Чертовски хороший вопрос. В горле у Рика запершило.

— Я хотел все изменить, — сказал он. — К лучшему.

— Получилось?

— Рано судить об этом. Думаю, от меня уже ничего не зависит. Процесс запущен.

— Какой процесс?

Рик готов был провалиться от досады. Это же простой вопрос, который задал ребенок, но он не в силах ответить.

— Я не знаю, — выдавил он.

— Итак, ты хотел изменить мир к лучшему и запустил какой-то процесс, — подвел итог Тонкий.

— Выходит, так, — кивнул Рик. — Он называется «Иерихон». Этот процесс.

Мальчишка поднял брови:

— Понятно. А сейчас мы пытаемся вернуть тебя домой. И привести в Башню помощь.

— Ты все правильно понял.

Тонкий надолго замолчал. Рик млел от тепла, источаемого горелкой. Спать было нельзя, и он периодически щипал себя за руку. Вдруг, при взгляде на Тонкого, ему стало жутко. На какое-то мгновение черты мальчишечьего лица утратили всякое сходство с человеческими. Сморщились, съехали вбок. Глаза запали внутрь черепа. Фигурка сгорбилась, сложилась вперед. Где-то ему уже доводилось видеть подобных существ. Альфа и Омега… Рик сильно ущипнул себя. Моргнул.

Тонкий смотрел на Рика в упор. А что, если черная тварь в машинном отделении как-то изменила его? Заразила, испортила, подменила? Все произошло так быстро, что он толком ничего не разглядел. На всякий случай Рик потрогал бласт.

— Что такое Иерихон? — спросил Тонкий.

— Мне неизвестно, говорю же тебе.

— Нет. Само название.

Рик коротко рассказал про командный центр Иершалаим и все, что произошло тогда — про разговор с Ниваном, безумие Василевса, приступ Поля и собственный припадок.

— Это слово из мира предтеч, — сказал он. — Очень древнее название.

— Имя?

— Место. Особенное место, где произошло нечто важное. — Рик напряг память. — Оно связано с христианством — древней религией предтеч.