Против ветра, мимо облаков

— Я бы с радостью, но у меня есть жена, и если она об этом узнает, то просто убьет меня, и твоим цветам тоже не поздоровится. Хотя нет, цветы она не тронет, это для нее любимый фетиш, но дом она твой точно спалит дотла, так что предлагаю остаться друзьями.

Павел смеялся, и Вике тоже стало смешно, а еще очень быстро он изменился, вот только что сидел Великий Инквизитор, сверлил ее взглядом, а тут уже просто парень с соседнего двора, с которым сто лет знакомы. Но его жена…

— Так твоя жена — Ровена?!

— Ну да. — Павел ухмыльнулся. — Так что сейчас мы просто поедем мыть голову, захвати банные принадлежности, я нашел работающий душ, и медсестра тебя уже ждет там.

Вика вдруг заплакала. Слезы текли и текли, затекали под повязку, она понимала, что выглядит сейчас по-дурацки, и вообще все унизительно, но не может остановиться. Потому что она ожидала чего угодно, только не этого.

А Павел молча ждал, и это благо. Может быть, вначале и было слово, но с тех пор их сказано столько, что лучше бы оно так и оставалось только у бога.

15

— Ситуация на сегодняшний день такова. — Павел решил, что ему нужно первым начать разговор и выложить все факты, которые он успел выяснить. Ну, почти все. — Зайковский утверждал, что увидел Викторию на мойке машин, проследил за ней и сделал несколько фотографий. Это был убойный материал, и он знал, что если Назаров откажется его публиковать, то интернет-издания с руками оторвут. Назаров говорит: Зайковский клялся, что материал никто не видел.

— Значит, кто-то все-таки видел, — Реутов чувствовал себя неуютно рядом с Олешко, и его это раздражало. — И мы это уже знаем.

— Ага. — Павел ухмыльнулся. — Только того не знаете, что новость о задержании Виктории выбросила в Интернет некая Татьяна Мисина, внештатная сотрудница газеты «Суббота», студентка журфака. А вчера вечером она проникла на территорию домовладения Виктории и делала там фотографии, а также пыталась опрашивать соседей. На вопрос, откуда она узнала о том, что в этом доме живет Виктория Станишевская, она показала, что слил ей информацию бойфренд-полицейский, который сидит сейчас в СИЗО. А она решила опередить коллег и половить рыбку в мутной воде.

— Ну, как ты это узнал, я не спрашиваю, но раз говоришь, просто поверю тебе на слово. Я другому удивляюсь: как до сих пор журналисты не ринулись раскручивать эту тему? — Виктор покосился на Олешко и подумал о том, что не худо бы как-нибудь выпить с ним пива. — Ну, допустим, «Суббота» молчит, потому что там Назаров. А «Верже»? А «Панорама»? А интернет-газета «Забор» и ресурсы поменьше? Все словно воды в рот набрали.

— Да, это странно. — Бережной дочитал отчет Реутова. — Скажите мне, что по старому делу? Вы нашли Наталью Балицкую?

— Нет. — Реутов покачал головой. — По прежнему адресу она не живет, и такое ощущение, что в городе ее тоже нет. В последний раз Балицкую видели в зале суда, и свою квартиру она оставила буквально через неделю — но я думаю, что раньше, просто через неделю ее хватилась хозяйка квартиры. Хозяйка сказала, что даже вещи оставила, и с тех пор ни слуху ни духу.

— А ведь именно на показаниях Балицкой обвинение строилось. Она якобы знала о связи Дарины и Осмеловского и видела, как Виктория и Дарина ссорились накануне.

— Но у Дарины с Осмеловским связи не было. — Павел потер подбородок и нахмурился. — Я спросил у Виктории в тот день, когда ее привезли из операционной. Она не могла мне солгать в таком состоянии. Она отлично знала, что у Дарины не было ни любовной, ни иной какой-либо связи с Осмеловским, но с кем-то — была, и тогда Вика не захотела мне этого сказать. Солгать не смогла, а сказать не захотела. Но я поговорил по душам с Осмеловским. Актеришка рыдал и клялся, что ничего у него с Дариной не было, он вообще не был с ней знаком, как и с остальным семейством Станишевских, просто когда началась шумиха, воспользовался ситуацией ради пиара, и все, что он говорил журналистам, было ложью. Но у меня есть информация из двух разных источников, которая подтверждена самой Викторией. У Дарины была связь с Никитой.

— Что?!

— Таким хором за столом бы песни петь. — Павел ухмыльнулся. — Но тем не менее информация достоверная: брат и сестра были любовниками, причем с раннего подросткового возраста. Но самое отвратительное то, что родители об этом знали, но ничего не предпринимали. И когда Виктория поняла, что происходит, и попыталась поговорить с родителями, они обвинили старшую дочь в том, что она может погубить всю семью и что она всегда была лишней, и Виктория просто съехала к бабушке в Привольное.

— Господи!

Бережной многое повидал, иногда ему казалось, что он уже видел все, но жизнь преподносит очередной сюрприз, да еще такой, который ей лучше было бы оставить при себе.

— Гадость какая! — Реутов брезгливо поморщился. — Просто поверить не могу! И родители знали?!