Против ветра, мимо облаков

— Назаров говорил, что к нему приходил Станишевский-старший, просил не трепать их семью. — Виктор задумался, ему казалось, они упускают нечто, что лежит буквально на поверхности, но мысль ухватить не мог. — Он Викторию уже осудил и хотел бы расстрелять. Теперь-то я понимаю почему — она знает их маленькую грязную тайну, и Станишевские до смерти боятся, что правда об инцесте всплывет. А сама Виктория даже если что-то знает, то нам не скажет. Думаю, она или кого-то покрывает, или кого-то очень боится. И в этой истории есть только один человек, которого стоит бояться — Коля-Паук.

— Но прижать мы его не можем, а догадки к делу не пришьешь. — Олешко задумался. — Я тут полюбопытствовал, посмотрел информацию о колонии, где сидела Виктория. За тот период, пока она там сидела. Странная картина получается, господа офицеры. Насколько я знаю, колония очень жестокое место. В личном деле Виктории есть отметки о нескольких избиениях, она даже лежала в местном лазарете после них, но с какого-то момента как отрезало. Но за время ее пребывания участились смертные случаи в колонии, при этом заключенные погибали в драках, убийства были раскрыты, а виновные получили сроки, с Викторией это, кажется, не связано вообще, но с тех пор как она вышла на свободу, статистика снова пришла в норму. Дело в том, что я за эту неделю очень многое узнал о Виктории Станишевской.

— А именно?

— Андрей Михайлович, тут по пунктам надо. — Павел покачал головой. — Не выйдет с наскока, но извольте. Я побывал у нее дома. Там, по-моему, ничего не менялось года эдак с тридцатого — ну, разве что старенький холодильник стоит и проведен Интернет. Ноутбук Виктории запаролен, там встроен код, взломать который я не смог. А это уже о многом говорит. На веранде стопка журналов с кроссвордами, многие очень сложные, некоторые я вообще не представляю, как можно решить, но все до единого решены полностью и верно. Клетки заполнены аккуратными буквами, одной и той же ручкой. В доме идеальный порядок, как и в летней кухне, на чердаке и в постройках. И ничего настолько личного, чтобы вообще можно было бы судить о Виктории как о человеке. Но это все есть, просто спрятано, и тайника я не нашел, хотя уверен, что тайник в доме. Повторюсь: я не нашел тайник. Вы это понимаете?

— Она умнее, чем мы думали.

— Она кто угодно, только не жертва. — Денис задумчиво крутил шариковую ручку. — Она слишком умна, чтобы стать жертвой, она бы сама все обвинение на уши поставила, если бы захотела, но она сидела и молчала. Почему? Кого она покрывала? Кто ее сумел напугать и чем, если она сознательно позволила кучке негодяев разрушить ее жизнь и отобрать у нее все?

Павел покачал головой.

— В том-то и дело, что я говорю вам о ней — какая она сейчас. Но тогда — это был совсем другой человек, ребята. Она была вполне зубастая барышня, но когда все это случилось, оказалась одна посреди большой беды, она была деморализована и растеряна: ее обвинили в убийстве сестры. И вроде бы улик маловато, и следователь уважительно с ней обращается и обещает разобраться, и адвокат говорит — да все фигня, это не улики. Но тут в игру вступает некто третий. Думаю, это именно тот человек, который убил Дарину и Наталью Балицкую.

— Павел, я все-таки не стал бы утверждать так уверенно о смерти Балицкой. — Бережной задумчиво потер подбородок. — Тело не найдено.

— Думаю, и не найдется. Сразу никто не хватился, искать не стали, а теперь разве что убийца сам скажет, куда подевал останки. — Павел понимал, что полицейским надо придерживаться процедуры, но он свои выводы уже сделал. — Давайте для удобства версии примем пока мою точку зрения. Так вот о чем я говорю, господа офицеры. Некто третий уговорил Балицкую лжесвидетельствовать — причем Викторию ей было не жаль, она бывшую одноклассницу, скорее всего, ненавидела из-за Осмеловского. Но этот некто шагнул дальше: разгоняется информационная война. Это Назаров обратил мое внимание на то, что в какой-то момент общественное мнение резко переменилось, и причиной этому стали довольно едкие публикации в сети Интернет — сначала все это выглядело как безобидный троллинг, но очень быстро волна поднялась и обрушилась на голову Виктории. И Назаров отследил источник этой волны, разгонять ее начал блогер с ником Морган. Его публикации буквально разбирали на цитаты, и вот уже Виктория — враг номер один, и около суда начинают собираться полоумные фрики с портретами убиенной Дарины и скандировать: смерть убийце!

— Паш, да что такое Интернет! Не смеши! — Виктор иронично вскинул брови. — Кучка подростков идиотничает.