Против ветра, мимо облаков

И, конечно же, Игорь согласился. Это было спасение, на которое он уже не надеялся. Расписавшись с Леночкой и взяв ее фамилию, он уехал в Александровск, где произвел фурор среди дам и сразу же получил роль Ромео. Он играл самого себя, но только улучшенную версию — чувства были ему не знакомы, но он умел надеть на себя любую маску, если это было зачем-то нужно, а ему было нужно стать Ромео, потому что от этого зависела его карьера, и он им стал. А потом был Дон Жуан, а потом…

Вот только Гамлета из него не вышло, эта роль требовала от актера совершенно иной эмоциональной наполненности, и такой наполненности в Игоре не было, он не понимал пьесу и роль играть не мог. Но это была ерунда — Гамлет, тем более что Леночка играла там Офелию. Они жили в квартире, которую выделил им город, квартира была небольшая, но своя.

Пока вдруг Леночка не сказала, что хочет развода, потому что любит Гамлета, трагического и непонятого Костю Рябинкина, любит и хочет быть с ним, и квартиру нужно разменять на две коммунальные.

— И вдруг она взяла и погибла. — Павел читал строчки дела. — Несчастный случай после спектакля, ударило током в гримерке, что-то там замкнуло, когда она хотела включить фен. Очень удобно, да. Тебе остались звучная фамилия, квартира, свобода и трагический флер скорбящего вдовца, выжившего Ромео, на которого барышни слетались, как мухи на варенье, чтобы утешить. Ты перешел работать в Театр молодежи, где тебя толком не знали, и преуспел. Очень удобно умирают все твои дамы, Игорек. И отчего это старый режиссер выстрелил в жену, а не в тебя? Ведь, по идее, убивают всегда и неверную жену, и любовника. И никто не усомнился, старик и правда был известен как патологический ревнивец, он и первую жену ревностью изводил, вот ты и выскочил. Но я-то знаю, что ты вполне мог сам все это устроить. Нам с тобой пора побеседовать, Ромео.

Павел рассматривал фотографии на мониторе. Вот Дарина — бесцветная, надутая, волосы подняты на макушку, тело бесполое, изогнуто самым немыслимым образом. Это какая-то тренировка, потому что для выступлений она накладывала на лицо макияж, очень яркий, жюри должно видеть и лицо гимнастки.

— Вообще не похожа ты на свою фигуристую сестру-красотку. То-то ты бесилась, девонька.

Павел увеличил фотографию Никиты. Те же черты, что и у сестры, но парень весьма симпатичный. Невысокий, поджарый, он отлично играет до сих пор, и хотя скандалы преследуют его, талант у парня есть, не отнять.

— Неужели ты спал со своей сестрой, больной ублюдок? — Павел покачал головой. — А ведь я выясню, имей в виду, и если ты к чему-то в этом деле причастен, пеняй на себя.

Фотографий Игоря Осмеловского в Интернете множество. И даже статья, где говорится, что Игорь сыграет в каком-то историческом сериале у молодого режиссера. Ну да, старые грехи забыты, и даже подтяжку сделал, стервец, чтоб выглядеть моложе.

— Тебя даже пытать не надо, просто пригрозить изрезать вывеску, и ты все мне расскажешь. Но сцену я оформлю интересно, тебе понравится.

Посмеиваясь, Павел поднялся и отправился по коридору в дальнюю комнату, где звукоизоляция полнейшая. Ему нужно приготовить ее для совершенно особого гостя.

* * *

Вика спала и не спала. Как назвать это состояние, когда тело дремлет, но голова продолжает генерировать контент, Вика не знала, да и не важно. Она слышала звуки извне, чувствовала вибрации аппаратуры, и было бы лучше, если бы ощущала запахи, но ее нос после операции был закрыт специальной повязкой.

Острая боль уже отступила, оставив после себя жуткие воспоминания, послеоперационные отеки понемногу сходили — пластический хирург, привезенный Панфиловым, потрудился над ее лицом и обещал, что оно будет как прежде и даже лучше. Вика впервые ощутила что-то вроде любопытства — интересно, что сделал с ней этот маленький проворный человек с внимательными светлыми глазами. Она ничего ему не сказала, говорил большей частью он, но с ним ей было уютнее, чем с громогласным доктором Кругловым, которого все называли Семеныч. И когда он приходил, чтобы осмотреть ее, Вика отчего-то ужасно смущалась.

Но Семенычу ее терзания были до лампочки. Он входил в палату в сопровождении свиты из ординаторов и медсестер, и от него ничего нельзя было скрыть. Он щупал, давил, стучал пальцами, осматривал, скептически оттопырив нижнюю губу, он поворачивал Вику и так, и эдак, а она думала о том, что у нее немытые волосы и руки требуют маникюра. И, конечно же, это хорошо, что Женька принес ей немыслимой красоты пижаму, но в такой изысканной штуке она, Вика, сейчас выглядит еще более неуместной.