Протест прокурора. Документальные рассказы о работе прокуроров

Говоря о своей жене, Велемиров вспоминал, как им было хорошо вместе. Маргарита, по его утверждению, была жизнелюбивым человеком, несмотря на все, что ей пришлось пережить. Любила петь, танцевать. Мечтала о путешествиях в другие города. Когда газеты запестрели призывами освоить целину, она готова была отправиться туда тотчас же.

— Наверное, поехали бы, — сказал Георгий. — Но опять — мои легкие. Мара боялась, что мне там станет хуже. Между прочим, с нами поехал бы и Аркадий.

— Но ведь он же… без ног! — вырвалось у Кашелева.

— Ну и что? А вы не читали про Леонида Карнаухова?

— Нет, — признался следователь.

— Мне Аркадий показал заметку в газете. У этого Карнаухова интересная судьба. Мальчишкой остался сиротой. В двенадцать лет стал сыном полка, воевал. В одном из боев получил ранение и лишился обеих ног. Как знаменитый летчик Маресьев. А теперь Карнаухов поехал на целину и стал отличным хлеборобом. Его так и называют: целинный Маресьев.

Напоследок Кашелев расспросил Георгия о знакомом их соседки Куреневой. Георгий подтвердил, что Василий Иванович пытался ухаживать за Марой. Но после, разговора все прекратилось, и знакомый Куреневой оставил Маргариту в покое.

Показания Георгия Велемирова давали повод к серьезным размышлениям.

Почему Валентина Сергеевна скрыла от Кашелева тот факт, что они враждовали со снохой? Более того, представила все дело так, будто они жили в полном согласии. В их истинных взаимоотношениях предстояло разобраться более основательно.

Насторожило и то, что Велемирова особенно настойчиво убеждала следователя, что она была для Маргариты чуть ли не благодетельницей.

И еще. Чем занималась, что делала в действительности Валентина Сергеевна утром второго декабря? Кашелев знал об этом пока что только из уст самой Валентины Сергеевны и ее мужа.

Заинтересовал также Льва Александровича и трагический случай со вторым ребенком Георгия и Маргариты. Он запросил из милиции дело о самоудушении соской трехмесячного малыша.

Вернулась из командировки соседка Велемировых — Елизавета Федоровна Куренева. Кашелев вызвал ее повесткой в прокуратуру.

Куреневой был сорок один год. Полная брюнетка среднего роста, с наивными глазами, она сразу же заявила:

— С соседями, считайте, не общаюсь. Чуть свет — на работу, а возвращаюсь поздно. И вообще, мой принцип — не лезть к чужим в душу, пусть сами разбираются. Встрянешь — тебе же и хуже будет.

— И все-таки вы хоть что-то можете рассказать, как жили между собой Валентина Сергеевна и Маргарита? — спросил следователь.

— Как жили, так и жили. Меня это не касалось, — решительно ответила Куренева.

Такая позиция несколько озадачила Кашелева.

— Елизавета Федоровна, — сказал он, — поймите, ваши показания очень важны для дела.

— А я не знаю, что показывать. Вы вот человек посторонний, а я скажу еще что-нибудь не то, потом как? Мне ведь с ними жить в коммуналке. Испортишь отношения, а потом что?

— Почему вы думаете, что полученные от вас сведения я кому-то передам?

— Никто не узнает? — подозрительно посмотрела на следователя Куренева.

— Тайна следствия, — подтвердил Лев Александрович.

— Хорошо, — нехотя согласилась Куренева. — Спрашивайте.

— Что представляет, на ваш взгляд, Валентина Сергеевна?

— Баба — во! — Куренева показала крепко сжатый кулак. — Своего мужа держит мертвой хваткой. Пикнуть не смеет. Было дело, Николай Петрович хотел уйти от нее к другой женщине. Вернее, ушел. Так Валентина его быстренько вернула.

«Это что-то новое», — отметил про себя Кашелев.

— Нас всех, ну, соседей, — продолжала Елизавета Федоровна, — считает шантрапой. Забыть не может, как жила когда-то…

— Что вы имеете в виду?

— Вишь ли, ее родители в свое время имели кирпичный завод, свой дом. Ну, растрясли их. Давно уже нет завода, нету и дома. Коммуналка. Вот она, видно, от того и бесится.

«Теперь понятно, откуда у Велемировой претензии», — подумал следователь.

— А всех Ланиных она невзлюбила с самого начала, как только они переехали в нашу квартиру, — рассказывала Куренева.

— Почему?

— Понимаете, Валентина очень хотела заполучить еще одну комнату. Велемировы занимали две. А тут какие-то Ланины. Пуще всех она возненавидела Маргариту. Мало того, что площадь уплыла из-под носа, так еще и сына на себе женила. Ведь у Валентины ее Жора — самый лучший на свете. То он жених дочери какого-то директора, то управляющего трестом, а то начальника главка…

— Не понял, — сказал следователь.

— Это она так представляла мне на кухне. Я-то знаю, что Валентина любит прихвастнуть. Слушаю да помалкиваю. А может, она свои мечты выдавала… И после всех этих мечтаний — бац! Жорка на Маре женился. Вот тут-то Валентина и взбесилась. Все, говорит, сделаю, но он ее бросит. Но, что называется, нашла коса на камень. Жорка тоже упорным оказался. Да и Мара умела постоять за себя. Валентина ей слово, а Мара — два. А то еще лучше сделает: запрется у себя в комнате и ничего не отвечает. Валентина от злости аж слюной брызжет. Но ведь не будешь дверь головой прошибать. Ой, чего только она не выделывала!

— А что именно? — насторожился Кашелев.