Просто жизнь

— Пленный подтвердил — не узнали.

— Отойдем-ка. — Поперечный кивнул в сторону.

Когда они отошли, майор сообщил:

— Велено передать — держи этот «пятачок». Немцы как пить дать будут контратаковать, но ты держись. — Поперечный помолчал и добавил: — Полагаю, скоро наступление по всему фронту начнется.

Пока офицеры разговаривали, Рыбин, Егор, Фомин и обе Нади молчали, поглядывая на убитого. Рыбин боролся с искушением схватить автомат и разрядить его в немца. Он не скрывал своей ненависти к нему. Егору снова стало страшно. Страх омрачал радость встречи с Надей. Фомин вздыхал по-крестьянски тяжело.

Закончив разговор, подошли офицеры. И в это мгновение из дзота с развороченной амбразурой вышел, пошатываясь, фельдфебель с двумя Железными крестами на обсыпанном землей мундире. Он был высокий, откормленный, с налезающей на лоб белокурой прядью. Левая рука с кровавым пятном на рукаве висела, как плеть, а в правой он держал автомат. Крикнув что-то, фашист прижал к животу автомат. Рыбин хотел вскинуть карабин, но понял — не успеть. Краем глаза увидел: Вьюгин пытается вытащить застрявший в кобуре ТТ, Фомин пятится, Егор рвет с плеча винтовку, Поперечный, не мигая, смотрит на фашиста, словно хочет загипнотизировать его. Лицо Нади-москвички посерело от ужаса. И тогда, раскинув в стороны руки, Рыбин бросился на фашиста и сразу упал, сраженный выпущенной в упор очередью… Но, прежде чем сделать это, в те доли секунды, еще отведенные ему для жизни, Рыбин понял: погибнут или будут тяжело ранены все, если… И не стал раздумывать.

Вьюгин наконец выхватил пистолет…

Хоронили Рыбина вместе с Сидоровым и другими бойцами во второй половине дня, отбив атаку. Немцам так и не удалось вернуть «пятачок». По-прежнему шел дождь. На дне братской могилы появилась и стала скапливаться вода. Вьюгин подумал, что при всем желании про такую могилу не скажешь: «Пусть земля тебе будет пухом». Надя-москвичка стояла молча, стиснув зубы, а ее подруга плакала. Фомин все время проводил рукой по лицу, и было непонятно, что вытирает он — слезы или дождевые капли. Егор вспомнил слова Рыбина: «Я на такое не способен». Хотелось стать таким, каким был ефрейтор. И еще ему хотелось остаться в живых и никогда не разлучаться с Надей. Но никто — ни Егор, ни Вьюгин, ни Фомин, ни Поперечный, ни Кущ, ни обе Нади — не знал, что произойдет, когда немцы снова пойдут в атаку.

Кущ был ранен, но продолжал командовать сорокапятчиками. Младший лейтенант не сомневался, что теперь ефрейтор будет посмертно награжден еще одним орденом, потому что совершил подвиг.

Фомин думал о том, что на войне все гибнут и гибнут парни и, похоже, его дочерям суждено остаться без женихов. Он вздохнул, подошел к молоденькой осинке. В тишине затюкал топор. Все посмотрели на ездового.

Поперечный строго спросил:

— Зачем дерево губишь, солдат?

— Крест сладить хочу, — ответил Фомин, подняв на майора наполненные невыплаканными слезами глаза.

— Крест? — удивился Поперечный. — Для чего?

— На могилку.

Майор нахмурился.

— Зря стараешься, солдат. На братских могилах не ставят крестов. Не положено!

— Не положено, — как эхо, откликнулся Фомин. — А я, старый, запамятовал про это — совсем очумел от горя.

— Пусть, — сказал Вьюгин, посмотрев на Поперечного.

— Не положено, — повторил майор.

— Пусть, — снова сказал Вьюгин.

— Под твою ответственность.

— Согласен. — Вьюгин подумал, что сейчас самое главное — закрепиться на «пятачке» — это может ускорить наступление, которого ждут все.

ДОЛГОЕ, ДОЛГОЕ ЭХО

ГЛАВА ПЕРВАЯ

1