Прощение (СИ)

Адриан спустился в холл. Там его встретил дворецкий Морис. Он что-то говорил юноше, но тот, погруженный в собственные мысли, ловил только обрывки фраз. Для него, раба с рождения, было важно знать, кому принадлежит, кому служить верой и правдой… Это всегда был мистер Джеральд. Для каждого человека, рождённого в мир, важно, чтобы его любили, для Адриана, рождённого в рабский мир рабом, было важно в первую очередь, что думает хозяин. И это усвоил с молоком матери. Теперь же, хоть и выяснилось, что не был он никогда ничьей собственностью, что родился свободным, просто эту правду скрыли, принять это ему было тяжело, и, — хоть тресни! — Адриан не мог так быстро научиться жить по-новому. С таким сознанием он родился, таким вырос и жил… И теперь молодой человек не мог решить, как ему быть, как…сбежать к хозяину, хотя и знал, что это невозможно. О судах Адриан имел лишь смутные представления. Да, есть такое место, где решают ссоры свободные белые. И всё, на этом его познания заканчивались.

— …и поэтому нужно потерпеть, Ваша Светлость… — сказал Морис.

Адриан вздрогнул: мужчина ему что-то говорил, а он не слышал.

— Да-да, конечно, — произнёс он рассеянно, чтобы его не обидеть.

— Вот и славно, Ваша Светлость!

В этот момент в холл, раскрыв руки, вошёл Фил, а за ним — леди Фелиция. Хотя до ужина было ещё далеко, они не выдержали и приехали к обеду. Нет, не оттого что сильно проголодались, а очень уж не терпелось увидеть родных.

Глава 8. Сломанная жизнь

Фил бросился к двоюродному брату и крепко обнял его, что тот даже оторвался от пола.

— Как ты? — ничего не дав ему сказать, сходу спросил он. — Как я по тебе соскучился!

— Я намного лучше. Спасибо, госпо…

— Просто Фил, и на «ты», — прервал его брат, не выпуская из объятий. Адриан уже свои руки пробовал отпустить, а тот всё его не выпускал. — Я же тебе кузен. Двоюродный брат.

— Сынок, мне-то дай поздороваться с племянником, — подошла его мать и засмеялась.

Фил обнял его сбоку, но до конца не выпустил, и они оба обернулись к ней.

— Добрый день, леди Фелиция, — поздоровался Адриан.

— Здравствуй, мой хороший, — тётя обняла его за шею. — Как ты? Мы так соскучились!

— Спасибо большое, я хорошо.

— Мы так волновались! Приехали, а ты исчез…

— Простите, пожалуйста, что так вышло…

— Та-а-ак! Кто там моего внука против меня настраивает? — засмеялся кто-то за их спинами.

Фелиция подняла голову и увидела на лестнице высокого, благородной внешности мужчину. Из глаз её хлынули слезы счастья.

— Папа! Папочка! — леди бросилась к нему в объятия.

— Дорогая моя! Милая доченька!

Морис прослезился. Трудно описать то, что творилось с ними в тот момент. Будто бы кто-то подарил чудо, вернув им давно умершего для них человека.

— А вот и мой старший внук! Фил! Иди ко мне — я тебя обниму!

— Дед! — внук подбежал к нему и обнял его.

— Ты был ещё совсем мальчиком, когда мне пришлось исчезнуть. Какой же ты взрослый стал. И красивый! Женился?

— Нет, но…хочу, — молодой человек совсем не «по-Филову» застеснялся и покраснел.

Сердце его матери вздрогнуло в груди. «Жениться он хочет, — невольно рассердилась про себя леди. — И на ком? Вероятно, на дочке булочника!». Если бы не сложнейшая ситуация в семье, если бы ни её собственное замужество, она бы, признаться честно, не дала бы этому случиться. А меж тем отец спросил её сына, кто же та счастливица. Всё внутри Фелиции вздрогнуло, когда юноша восторженно заговорил:

— Просто фея! Ее зовут Мэрбл. Я тебя с ней познакомлю, если она со своим отцом примет моё приглашение отпраздновать с нами Рождество… Я очень надеюсь!

Леди Фелиция обвела взглядом роскошное убранство дома, в замковом стиле, чтобы успокоиться.

— Буду очень счастлив познакомиться с твоей Мэрбл, Фил! — Гарольд подошёл к Адриану и, взяв его за руку, подвёл к дочери и старшему внуку. — Вот и моя семья вся вместе! — и всех троих, насколько это у него получилось, постарался обнять.

Фелиция хотела спросить: «Как вся вместе? А Джеральд?», но не решилась. Если отец подал на него в суд, то представить себе, насколько зол на сына, было страшно.

Гарольд рассказал, что лечился в лучших клиниках Европы, что именно там лучшие врачи сказали ему, что по всем признакам его травили. Вылечившись, он начал работать, строить новую жизнь, но сердцем всё равно оставался со своей семьёй, которая считала его умершим. Позже основал фирму и вновь разбогател после вынужденной бедности. Когда отсудит у Джеральда ещё и наследство, то вообще ещё богаче станет.