Просчёт Финикийцев

За дверью, украшенной пуленепробиваемым окошком, послышались шаги. Тарек со скоростью молнии вернул пистолет в коробку, закрыл и задвинул ногой под кровать. Задержав дыхание мы ждали, когда шаги минуют нашу дверь и удалятся.

– Слушай сюда, – сказал я полушепотом, когда они затихли совсем.

У нас обоих не было годного выхода. Сдать Мишель не приходило и в голову. Во-первых, никто все равно не поверил бы, что ей удалось пронести пушку через проходную. Во-вторых, я подозревал, что таинственную психологиню больше никто никогда не увидит, а любые сведения о ней, в компьютерах, на серверах и даже не бумаге, исчезнут по волшебству, словно и не существовали.

Возможно, Родригез запомнит ее, но плевать на Родригеза. Тарек рвался на волю, а мне и самому поднадоел здешний распорядок дня и чертовы стиральные машины. В одной из них мы спрятали подарок Мишель до вечера.

– Всем расступиться, иначе я вышибу ботанику его поганые мозги, – крикнул Тарек, делая свирепое лицо.

Меня слегка мандражило, то ли из-за пушки, то ли от восхищения его актерским талантом. Дежурный за стеклом схватил трубку телефона.

Вызвали конечно же Родригеза, потому что он единственный знал, за что я здесь сижу, и не подпускал коллег к моему делу. Такая вот у него ко мне неразделенная страсть.

Мистер добросовестная посредственность достал пушку из кобуры, демонстративно опустил ее на пол, поднял руки и призвал Тарека сохранять спокойствие. У меня промелькнула мысль, что под курткой у него есть другая пушка, а то и не одна. Тарек ответил в грубой форме, что агенту не мешало бы отойти с прохода, потому что сам он разоружаться не собирается. Меня проняло на дикий смех, я отвернулся и нечеловеческим усилием заставил себя сохранять лицо.

Дальнейшее происходило немного в тумане. Тарек стрелял в потолок, чуваки за стеклом забегали, перепутали кнопки и открыли главную дверь. Мы тупо вышли на улицу, где оказалось, что ключами, заботливо подаренными Мишель, можно завести стоявший у входа мотоцикл.

Джерси за последний год ни капли не изменился, а я не скучал по нему, и мог бы спокойно никогда не возвращаться. В воздухе пахло осенью. Закатное солнце рисовало на асфальте нашу косую тень. Я не очень понимал, зачем в это ввязался, но спорить с Тареком казалось бесполезным. Он жал на газ словно уличный гонщик, а тормозил так резко, что я каждый раз мысленно готовился упасть навзничь на дорогу.

– Куда мы едем, Тарек? – прокричал я ему в ухо.

– Сейчас увидишь, чувак.

– Что? – шум ветра уносил все сказанное прочь.

– Я говорю, тебе понравится.

Тарек вырулил на автостраду, идущую вдоль океана на юг.

Елки, я же знаю этот город. Тот самый, где я впервые встретил Карлу, или похожий на него один к одному. Опрятные двухэтажные дома, дорогие машины, торговый центр, косящий под средневековый замок. И конечно же утес. Я узнал бы его с закрытыми глазами.

Но почему мы карабкаемся наверх? С какой целью вглядываемся в океан, холодный и беспокойный, подсвеченный последними отблесками заката? Не лучше ли сменить одежду и залечь на дно где-нибудь в Ньюарке или Хобокене, в гостях у жутковатых Тарековых друзей?

– Зачем мы здесь?

– Сейчас увидишь.

Неожиданно высоким и дрожащим голосом он произнес вереницу непонятных слов, вскинул пистолет и нажал на спуск.

Я не почувствовал боли. Холодная вода приняла меня в свои объятия, заботливо укрыла с головой. Она отрезвляла, успокаивала и придавала сил, чтобы двигаться вверх и вперед.

Я пролетел залитый белым светом коридор, увидел перед глазами сцены собственной жизни, какой она была, и какой могла быть, а затем погрузился в кромешную темноту.

– Здравствуй снова, Эндрю Дж. Розенталь, – услышал я голос Озмилькара, – Поздравляю с успешной инициацией!

– Что? Нет!

Они рассмеялись хриплым издевательским смехом, как только я открыл глаза. Их серые костюмы сменились на странного вида плащи, неровно окрашенные в темно-красный цвет и накинутые поверх расшитых золотой нитью мятых балахонов. Безликий офис в стиле хай-тек превратился в капище с колоннами, алтарем и черной копотью на сводах.

– Мы, короче, пошли, – сказал Кадм, – Удачи тебе, и все такое.

– Куда?

– Отдыхать. Наше время закончилось.

– А я что должен делать?

– Сам разберешься. Ты же не дурак, мы за тобой наблюдали.

Я помотал головой, пытаясь проснуться и увидеть перед собой комнату с низким потолком, зарешеченное окно и молящегося Аллаху Тарека. Но видение не уходило. К тому же, у меня ничего не болело и чувствовал я себя превосходно.

– Возьми себе красивое финикийское имя, людям нравится непонятное, – крикнул Озмилькар, закрывая скрипучую деревянную дверь.

Глава 35

Десять лет спустя

– Привет, это Бари Коулман, и я рад приветствовать вас в новом выпуске моего конспирологического подкаста «Они правят миром». Сегодня у нас в гостях доктор наук Ауад Мансури, профессор философии и специалист по тайным учениям древнего мира. Привет, Ауад!

– Привет, Бари, как жизнь?