Читаем Пророки полностью

Запреты наложили на него, чтобы не отделился от народа своего и не погубил себя. Но в своем высокомерии он не пожелал прислушаться к предостережениям. Он брал женщин и творил с ними, что хотел, не спрашивая их согласия. Вот они, первые изнасилования. От этого ужасного кощунства родились дети без наших меток. Конечно, они не были в этом виноваты, но это никак не умаляло нанесенный ущерб. И все же это оказалось не самое трудное.

Самое трудное началось, когда мы поняли, что все брошенные дети жаждут мести.

И большая их часть отомстит.

<p>Бел и Дракон</p>

От качки всех на корабле мутило. Впрочем, посудина и так уже провоняла рвотой. Птицы не понимали, что происходит. Слетались на запах гнили, думая, что найдут здесь, чем поживиться, но ничего не обнаруживали. Взбешенные, они садились на верхушки мачт, принюхивались и щелкали клювами. А временами, не выдержав, ныряли в волны в надежде ухватить что-нибудь посущественнее морской воды. Те, кому это удавалось, улетали довольные, так и не выяснив, что же издавало такой аппетитный запах мучительной смерти.

Запах доносился из брюха корабля, куда птицам было никак не заглянуть. Те, чей аппетит возбуждало кое-что другое, конечно, знали, что там спрятано. Изредка до трюма доносились грубые песни сердитых матросов. Песнь горя, пропетая на странном языке озверевших от голода людей. Просачивался сюда сквозь доски палубы и едкий смех, барабанил по цепям и капал на тела, которые не успела еще переварить корабельная утроба. Где же надежда? Они заперты в этом чреве, и деревянные ребра удерживают их на месте, не давая вырваться. Но уйти камнем на дно было бы лучше, чем задыхаться здесь, но все еще дышать.

Кто-то кричал в темноте. Языка этого Козии не знал, но интонация была ему знакома и понятна, взывала к самым потаенным закоулкам души. Временами кто-нибудь из бескожих идиотов спускался сюда проверить цепи, принести несъедобные помои и немного воды. В такие моменты ненадолго вспыхивал свет и можно было оглядеться по сторонам — быстро окинуть взглядом окружавших его со всех сторон скованных вместе людей. Вокруг дышали вонью и извергали вонь, жмурились, он же, как ни резало отвыкшие от света глаза, старался выяснить, нет ли поблизости тех, кто носил на себе знак Косонго, символ бесконечности — женскую фигуру, обрамленную змеей, целующей собственный хвост. Но мешали тени. Мешал стоявший в трюме вой, плач мужчин, вопли женщин и молчание тех, кто уже умер. И Козии не удавалось сосредоточиться. По полу растеклась лужа крови, беременная женщина рядом с ним пыталась как можно шире раскинуть ноги, но места все равно не хватало, а ребенок шел ножками. Может, среди них и были повитухи, но, скованные, броситься на помощь они не могли. Козии видел, как принимала роды его мать, он мог бы помочь, не будь у него связаны руки. Значит, ребенок умрет у него на глазах, а он не сможет даже выразить этой женщине соболезнования, потому что не знает ее языка. Может, если хорошенько натянуть цепи, ему удастся положить руку ей на лодыжку, но к этому времени она, конечно, уже истечет кровью, и получится, что он трогает непокрытый, не умащенный маслом труп, а делать это позволено только старейшинам. Оставалось только тихонько подвывать, оплакивая женщину и ребенка, в надежде что она поймет его в свои последние минуты.

Иногда он проваливался в забытье, не позволяя себе ни полностью расслабиться, ни закрыть глаза. Нужно быть наготове. Паника в любой момент может добраться до него и других, улечься рядом, как послушный любовник.

— Элева, — прошептал Козии.

Он потерял его на берегу. Призраки-людоеды сожгли всё: посохи Семьюлы, барабаны Матери, покрывала Отца. Похитили царские драгоценности и наконечники копий: увешивались ими, как нечестивцы, совали металл в рот, радуясь, что после переплавят его на зубы. Проклятые невежды не проявили ни капли уважения к возрасту этих вещей, сотни лет передававшихся от матери к сыну, от отца к дочери; к тому, что каждое украшение хранило в себе частицу того, кто его когда-то носил. Красные, синие, изящные, грубые — все они теперь утратили блеск, оказавшись в руках грабителей, удачливых захватчиков, умевших строить огромные посудины, способные переплыть вселенную, но не знавших, что перед едой нужно мыть руки. Бесстыжие.

Измученных, их выгнали из леса на берег. Козии к тому моменту уже отделяло от Элевы человек десять, скованных вместе за железные ошейники. Бескожие не погнушались надеть эту гнусную штуку даже на шею Семьюлы, созданную исключительно для бирюзы, раковин и детских объятий. Как ни пытались люди облегчить ей это бремя, ошейник все равно оставил глубокие порезы.

Перейти на страницу:

Все книги серии Loft. Современный роман

Стеклянный отель
Стеклянный отель

Новинка от Эмили Сент-Джон Мандел вошла в список самых ожидаемых книг 2020 года и возглавила рейтинги мировых бестселлеров.«Стеклянный отель» – необыкновенный роман о современном мире, живущем на сумасшедших техногенных скоростях, оплетенном замысловатой паутиной финансовых потоков, биржевых котировок и теневых схем.Симуляцией здесь оказываются не только деньги, но и отношения, достижения и даже желания. Зато вездесущие призраки кажутся реальнее всего остального и выносят на поверхность единственно истинное – груз боли, вины и памяти, которые в конечном итоге определят судьбу героев и их выбор.На берегу острова Ванкувер, повернувшись лицом к океану, стоит фантазм из дерева и стекла – невероятный отель, запрятанный в канадской глуши. От него, словно от клубка, тянутся ниточки, из которых ткется запутанная реальность, в которой все не те, кем кажутся, и все не то, чем кажется. Здесь на панорамном окне сверкающего лобби появляется угрожающая надпись: «Почему бы тебе не поесть битого стекла?» Предназначена ли она Винсент – отстраненной молодой девушке, в прошлом которой тоже есть стекло с надписью, а скоро появятся и тайны посерьезнее? Или может, дело в Поле, брате Винсент, которого тянет вниз невысказанная вина и зависимость от наркотиков? Или же адресат Джонатан Алкайтис, таинственный владелец отеля и руководитель на редкость прибыльного инвестиционного фонда, у которого в руках так много денег и власти?Идеальное чтение для того, чтобы запереться с ним в бункере.WashingtonPostЭто идеально выстроенный и невероятно элегантный роман о том, как прекрасна жизнь, которую мы больше не проживем.Анастасия Завозова

Эмили Сент-Джон Мандел

Современная русская и зарубежная проза / Прочее / Современная зарубежная литература
Высокая кровь
Высокая кровь

Гражданская война. Двадцатый год. Лавины всадников и лошадей в заснеженных донских степях — и юный чекист-одиночка, «романтик революции», который гонится за перекати-полем человеческих судеб, где невозможно отличить красных от белых, героев от чудовищ, жертв от палачей и даже будто бы живых от мертвых. Новый роман Сергея Самсонова — реанимированный «истерн», написанный на пределе исторической достоверности, масштабный эпос о корнях насилия и зла в русском характере и человеческой природе, о разрушительности власти и спасении в любви, об утопической мечте и крови, которой за нее приходится платить. Сергей Самсонов — лауреат премии «Дебют», «Ясная поляна», финалист премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга»! «Теоретически доказано, что 25-летний человек может написать «Тихий Дон», но когда ты сам встречаешься с подобным феноменом…» — Лев Данилкин.

Сергей Анатольевич Самсонов

Проза о войне
Риф
Риф

В основе нового, по-европейски легкого и в то же время психологически глубокого романа Алексея Поляринова лежит исследование современных сект.Автор не дает однозначной оценки, предлагая самим делать выводы о природе Зла и Добра. История Юрия Гарина, профессора Миссурийского университета, высвечивает в главном герое и абьюзера, и жертву одновременно. А, обрастая подробностями, и вовсе восходит к мифологическим и мистическим измерениям.Честно, местами жестко, но так жизненно, что хочется, чтобы это было правдой.«Кира живет в закрытом северном городе Сулиме, где местные промышляют браконьерством. Ли – в университетском кампусе в США, занимается исследованием на стыке современного искусства и антропологии. Таня – в современной Москве, снимает документальное кино. Незаметно для них самих зло проникает в их жизни и грозит уничтожить. А может быть, оно всегда там было? Но почему, за счёт чего, как это произошло?«Риф» – это роман о вечной войне поколений, авторское исследование религиозных культов, где древние ритуалы смешиваются с современностью, а за остроактуальными сюжетами скрываются мифологические и мистические измерения. Каждый из нас может натолкнуться на РИФ, важнее то, как ты переживешь крушение».Алексей Поляринов вошел в литературу романом «Центр тяжести», который прозвучал в СМИ и был выдвинут на ряд премий («Большая книга», «Национальный бестселлер», «НОС»). Известен как сопереводчик популярного и скандального романа Дэвида Фостера Уоллеса «Бесконечная шутка».«Интеллектуальный роман о памяти и закрытых сообществах, которые корежат и уничтожают людей. Поразительно, как далеко Поляринов зашел, размышляя над этим.» Максим Мамлыга, Esquire

Алексей Валерьевич Поляринов

Современная русская и зарубежная проза

Похожие книги