Проповедник

Он набросился на шкафчик, о который ударился головой. Керстин не останавливала его, но, когда злость перешла в плач, она, не говоря ни слова, встала и обняла его. Они долго стояли так, молча, наконец объединившись в своем страхе и горе, которое они, хоть и пытаясь цепляться за надежду, уже начали предчувствовать.

Керстин по-прежнему ощущала тяжесть грудного ребенка у себя на руках.

⁂

На этот раз, когда он шел по Норра-Хамнгатан, светило солнце. Перед тем как постучать в дверь, Патрик секунду поколебался. Но затем чувство долга взяло верх, и он пару раз решительно постучал. Никто не открыл. Он попытался снова, еще более решительно. Отклика по-прежнему не последовало. Типично – надо было предварительно позвонить. Но когда Мартин рассказал о том, что сообщил отец Тани, он решил ехать без проволочек. Патрик огляделся. Возле соседнего дома возилась с горшками цветов какая-то женщина.

– Извините, вы не знаете, где Струверы? Их машина здесь, поэтому я подумал, что они дома.

Она прервала свою возню и кивнула.

– Они в лодочном сарае. – Она указала маленькой садовой лопаточкой в сторону одного из красных сараев, обращенных к морю.

Патрик поблагодарил и спустился по маленькой каменной лестнице ко входу в сарай. На мостках стоял шезлонг, и Патрик увидел Гун, жарившуюся на солнце в бикини. Он отметил, что тело у нее такое же темно-коричневое, как лицо, и такое же морщинистое. Некоторых людей рак кожи явно не волнует. Патрик кашлянул, чтобы привлечь ее внимание.

– Добрый день, извините, что беспокою прямо с утра, но меня интересует, не могли бы мы немного поговорить? – Патрик воспользовался формальным тоном, как всегда, когда ему предстояло сообщить печальные известия. Полицейский, а не человек – это единственный способ, чтобы потом, приходя домой, хорошо спать.

– Да, конечно? – Ответ прозвучал как вопрос. – Секундочку, я только что-нибудь наброшу. – Она скрылась в лодочном сарае.

Патрик тем временем уселся за стол и позволил себе секунду понаслаждаться видом. В гавани было более пусто, чем обычно, но море сверкало, и чайки преспокойно кружили над мостками в поисках пищи. Прошло довольно много времени, но когда Гун наконец появилась, она уже надела шорты и майку и вела за собой Ларса. Тот с серьезным видом поздоровался с Патриком и вместе с женой сел за стол.

– Что случилось? Вы нашли того, кто убил Сив? – с энтузиазмом в голосе спросила Гун.

– Нет, я здесь не поэтому. – Патрик сделал паузу, обдумывая следующие слова. – Дело в том, что мы поговорили с отцом молодой немки, которую обнаружили вместе с Сив. – Опять пауза.

– И? – Гун вопросительно подняла брови.

Патрик назвал имя отца Тани, и реакция Гун его не разочаровала. Та вздрогнула и тяжело задышала. Ларс посмотрел на жену вопросительно – не будучи достаточно в курсе, он не мог уловить связи.

– Но это же отец Малин. Что вы такое говорите? Малин ведь умерла?

Выразиться дипломатично было трудно. Но суровость дипломатии не требовала. Патрик решил просто-напросто сказать как есть.

– Она не умерла. Он просто так сказал. По его словам, он явно посчитал, что ваши требования компенсации начали становиться несколько, как бы лучше выразиться, назойливыми. Поэтому он выдумал историю о том, что ваша внучка скончалась.

– Но погибшую девушку ведь звали Таня, а не Малин? – недоумевала Гун.

– Видимо, он тогда же поменял ей имя на звучащее больше по-немецки. В любом случае нет никаких сомнений в том, что Таня – это ваша внучка Малин.

Гун Струвер вдруг онемела. Потом Патрик увидел, что у нее внутри все закипает. Ларс попытался успокоить ее, положив ей на плечо руку, но Гун стряхнула ее.

– Что он о себе возомнил! Ларс, ты когда-нибудь слышал о подобной наглости! Врать мне в лицо, утверждая, что моя внучка, моя кровь и плоть мертва! Все эти годы она жила в полном благополучии, а я здесь пребывала в убеждении, что моя любимая бедняжка умерла жуткой смертью! Иметь нахальство утверждать, будто он так поступил, потому что я проявляла назойливость! Нет, Ларс, ты когда-нибудь слышал о подобной наглости! Только потому, что я требовала того, на что имела право, объявлять меня назойливой!

Ларс еще раз попытался угомонить ее, но она вновь стряхнула его руку. Она пришла в такое возмущение, что у нее в уголках рта образовались пузырьки слюны.

– Уж я скажу ему пару ласковых. У вас ведь есть номер его телефона. Я попрошу дать его мне, и тогда этот немецкий мерзавец услышит, что я думаю обо всей этой истории!

Патрик мысленно глубоко вздохнул. Он мог понять, что она имеет право возмущаться, но, на его взгляд, она упускала самое главное из того, что он рассказал. Дав ей немного побушевать, он спокойно проговорил:

– Я понимаю, что слушать такое тяжело, но получается, что неделю назад мы нашли убитой вашу внучку. Вместе с Сив и Моной. Поэтому я должен спросить: не общались ли вы как-нибудь с девушкой, называвшей себя Таня Шмидт? Не связывалась ли она с вами?

Гун резко замотала головой, но у Ларса сделался задумчивый вид.