Проповедник

Они сидели на придорожной парковке возле въезда в Танумсхеде, заняв один из установленных там столов для пикника. Новичками они не были, поэтому предусмотрительно захватили из дома Эрнста термос с кофе и купили себе солидный пакет булочек в пекарне в Танумсхеде. Эрнст расстегнул полицейскую рубашку и подставил солнцу белую впалую грудь. Угловым зрением он украдкой посматривал на компанию девушек – лет по двадцать с небольшим, которые со смехом и визгом отдыхали от езды на машине.

– Послушай-ка, попридержи язык. И рубашку, кстати, застегни. Подумай, вдруг мимо будет проезжать кто-нибудь из коллег. Должно выглядеть так, будто мы работаем.

Йоста обливался потом в форме. Он не мог так же смело игнорировать служебные предписания и расстегнуть рубашку не решался.

– А, расслабься. Они полностью поглощены поисками этой девицы. Что делаем мы, никого не волнует.

Йоста помрачнел.

– Ее зовут Йенни Мёллер, а не «эта девица». Не следовало ли нам тоже помогать им, вместо того чтобы сидеть тут, как два похотливые педофила? – Он кивнул в сторону сидевших через стол полуобнаженных девушек, от которых Эрнсту, похоже, было трудно оторвать глаза.

– Черт возьми, до чего же ты стал сознательным. Раньше ты никогда не жаловался на то, что я ненадолго спасал тебя от «станка». Только не говори, что черт под старость лет пошел в монахи.

Эрнст перевел взгляд на Йосту, и глаза у него настораживающе сузились. Йоста почуял неладное. Возможно, лучше было промолчать. Он всегда побаивался Эрнста. Тот слишком напоминал ему парней в школе, которые поджидали тебя у выхода со школьного двора. Парней, умевших учуять слабость, а потом безжалостно воспользоваться своим превосходством. Йосте доводилось видеть, что происходило с теми, кто оказывал Эрнсту сопротивление, и он пожалел о своих словах.

– А-а, я ничего такого не имел в виду, – пробормотал он. – Просто мне жаль ее родителей. Девочке ведь всего семнадцать.

– Наша помощь им все равно не нужна. Мелльберг по какой-то причине лижет задницу этому долбаному Хедстрёму, так что я, черт возьми, не намерен понапрасну напрягаться. – Он говорил так громко и злобно, что девушки обернулись и посмотрели в их сторону.

Шикать на Эрнста Йоста не решился, но сам понизил голос до тихого в надежде, что Эрнст последует его примеру. Сказать, кто виноват в том, что его отстранили от расследования, он тоже не осмелился. Сам Эрнст благополучно забыл о том, что не доложил об исчезновении Тани.

– Я все же считаю, что Хедстрём работает довольно хорошо. Мулин тоже вкалывает. И, по совести сказать, я не внес ту лепту, какую мог бы.

У Эрнста сделался такой вид, будто он не верит своим глазам.

– Что ты, черт возьми, несешь, Флюгаре! Ты утверждаешь, что два сопляка, не обладающие и частицей нашего совместного опыта, способны выполнить работу лучше нас. Да? Ты это хочешь сказать, чертов кретин?!

Если бы Йоста подумал, прежде чем открывать рот, он наверняка сумел бы предвидеть эффект, который его комментарий произведет на уязвленное «я» Эрнста. Теперь следовало как можно скорее отыгрывать назад.

– Ну, я имел в виду не это. Я сказал только, что… нет, конечно, у них нет нашего опыта. И они пока не добились особых результатов, так что…

– Вот именно, – слегка удовлетворившись, согласился Эрнст. – Они пока ни черта не сумели добиться, и точка.

Йоста с облегчением выдохнул. Его желание попытаться немножко проявить характер быстро сошло на нет.

– Ладно, что скажешь, Флюгаре, не выпить ли нам еще по кофе с булочкой?

Йоста лишь кивнул. Он так долго шел в жизни по пути наименьшего сопротивления, что это казалось единственно естественным.

⁂

Когда они свернули к маленькому домику, Мартин принялся с любопытством озираться. Ему еще не доводилось бывать у Сольвейг и ее сыновей, и он восхищенно осматривал свалку.

– Как можно так жить?

Они вышли из машины, и Патрик развел руками.

– Это выше моего понимания. Прямо руки чешутся разгрести здесь. Думаю, некоторые старые машины стояли тут еще при Юханнесе.

Постучав, они услышали шаркающие шаги. Сольвейг наверняка сидела на своем обычном месте, за кухонным столом, и вовсе не торопилась открывать.

– Что теперь? Неужели вы не можете оставить честных людей в покое?

Мартин и Патрик переглянулись. Ее утверждение противоречило реестру преступлений сыновей, заполнявшему целый лист А4.

– Мы хотели немного поговорить с вами. А также с Юханом и Робертом, если они дома.

– Они спят.

Она мрачно отошла в сторону и пропустила их в дом. Мартин не смог сдержать гримасы отвращения, и Патрик толкнул его локтем в бок, чтобы он взял себя в руки. Мартин поспешно снова привел выражение лица в порядок и последовал за Патриком и Сольвейг на кухню. Оставив их там, Сольвейг пошла будить сыновей, которые действительно спали в своей общей комнате.

– Вставайте, мальчики, тут опять ошиваются копы. Говорят, якобы хотят задать несколько вопросов. Поторопитесь, надо все-таки выставить надзирателей за дверь.