Пролог

все. Казалось, что раздувается змей во все стороны. Появились какие-то мысли…

Мысли? Змея передернуло – чужое сознание управляло его холодной головой. Он

стал ощущать себя чем-то длинным и скользким, посетовав на отсутствие подпорок

внизу и хваталок вверху. Пришло воспоминание, как в сезон дождей лежала она,

высунув плоскую голову под теплые щекочущие струйки влаги в норе, высиживая

свой последний выводок. А теперь ощущала себя змеем. Странно все это. В

середине змея продолжало что-то надуваться и округляться. Похожий на каменную

глыбу Дракон пошевелился, сразу потеряв всякое сходство с чем ли то ни было,

кроме того, кем он был – Палачом Хрона:

- О! Я вижу, процесс пошел, теперь уже и домой пора. Ты это, звать тебя

будут потом Архобалом, ты отзывайся, а то вдруг запамятуешь. Все остальное тебе

хозяин при встрече расскажет. Лететь тебе нужно будет туда, где будут ждать такие

же, как ты – мимо Блангорры, мимо Пещеры Ветров, к замку Мааров. Найдешь, ты

теперь своих чуять будешь.

Расправил кожистые крылья, потянулся, захрустев костями, тяжело подпрыгнул,

маневрируя между деревьями, и улетел навстречу занявшим половину небосвода

лунам.

В яме же начали твориться совсем невообразимые вещи. Змея расплющило в

толстый диск, размером с башенные часы, растянув донельзя чешуйчатую кожу.

Толщина этого диска все уменьшалась, а сам он увеличивался и увеличивался, вот

уже и в яме не осталось места, края выпластались на дорожку, постепенно заполняя

собой окрестности. Один край тяжело плюхнулся в речушку, тут же затихшую, воды

141

Е.П.Булучевская Книга 1. Мир Меняющие.

которой приобрели несносный запах – запах перегара, когда пьют уже дня три и на

закуску только лук и чеснок, ну еще и цигарки, запах утренней похмельной тоски,

когда все надоело и не хочется даже двинуть пальцем. Рыба в речке тут же всплыла

пузом вверх. Пожухли прибрежные деревья, пожелтела вся окрестная трава.

Пронесся порыв ледяного ветра, прошелестел опадающей листвой и затих. Снова

стихло все. Ночные обитатели притаились, почуяв неладное. В центр раздувшегося

змея с неба ударила одна единственная молния, расплавившая, сплавившая змея и

человека, вложившая в него все обещанное Хроном. Раздувшийся змей, претерпевая

страшные муки, взбугриваясь и опадая, начал подниматься ввысь, вытягиваясь. Вот

уже зазеленевшая голова приподнялась над лесом. Жидкость, бывшая в телах змея и

проглоченного вскипала, перемешиваясь, превращаясь в драконью кровь. То, чему

не было названия, становилось Драконом, один из тех, о ком гласило древнее

пророчество. Человеческие желания дышать-есть-пить-размножаться заменились на

нечто другое. Тоска и уныние, желание жить – испарялись. Все сильнее хотелось

убивать. Убивать все, что есть в Мире, не разбирая. Проклюнувшиеся крылья

просились в полет, размяться. Пустой желудок алкал пищи. Затуманенный

превращением мозг стонал и клянчил то водки, то громко орал себе же в череп что-

то об убийстве всего и всех, командуя, как на плацу. Превращенный вытянул

рогатую голову к воде, уже вернувшей изначальный запах, повернулся, оглядев себя

сначала одним глазом, потом другим. Одобрительно кашлянул, взмахнул крыльями,

на окраинах затухающего человеческого сознания промелькнуло: «И зачем я

раздумывал так долго, если бы сразу согласился, наверное, и ямы бы не было.

Драконом-то быть о-го-го как! Никому ничего не должен и никто мне не нужен…»

Мысль пискнула, затихая и исчезая бесследно. Новый Дракон, в своем новом

обличии, побрел сквозь свой лес на охоту – еще не окрепшие крылья отказались

нести зеленую тушу – желая подкрепиться и проверить владения. Часть

исчезающего человеческого сознания напомнила, что где-то неподалеку должны

быть тетка Глафира с односельчанином, которыми можно славно перекусить.

Глава 7.

Искушение весовщика.

В семье де Балиа испокон веков рождались только мальчики, которые несли и

142

Е.П.Булучевская Книга 1. Мир Меняющие.

прославляли родовую фамилию и герб – весы, меч и повязку на глаза. Поэтому жен

брали из любых кланов, да и свободнокровых не чурались. Мужчинам де Балиа

печатью крови назначено стать измерителями чужих грехов – судьями мирскими.

Иногда матери, жены весовщиков, на сносях которые уже, видели страшные сны, как

их новорожденные сыновья начинают говорить, говорить те самые слова Большого

Проклятия, и их забирают во Дворец для взращивания престолонаследников. С

криками просыпались тогда будущие матери и, обливаясь горькими слезами,

дрожащими руками прикасались к округлым животам, чтобы удостовериться, что

дети их – на месте и молчат пока. Велика честь быть матерью Прима, но и нет

участи горше, чем не видеть, как растет чадо твое, рожденное в муках и слезах. Но в

семьях де Балиа не было ни одного случая рождения Прима, Вес не отпускал своих