Проклятый подарок Авроры

Она шла медленно, с трудом различая дорогу, и это страшно злило. Хотелось бежать со всех ног, хотелось раздеться, умыться, свернуться на постели в комочек, подоткнуть одеяло со всех сторон и прижать колени к подбородку. Хотелось — пусть даже лишь во сне — вернуться домой!

Не вернешься, конечно. А, черт, да пусть будет, что будет, она так устала! И скорей бы приехал этот Венцлов, вот что, ведь после того, как он взлетит на воздух, в «Розовую розу» уж точно не надо будет ходить!

Темнотища какая. И тишина… Даже шума военных машин не слышно с центральной улицы. Только вроде бы похрустывает что-то позади, поскрипывает. Лиза остановилась, замерла.

Тихо. Почудилось?

Пошла — странные звуки возобновились. Щебенка хрустит под чьими-то шагами, вот что это такое!

Лиза опять остановилась — стих и хруст. Ну так это свои шаги она и слышит, вот глупая трусиха.

А это что такое?! Вспыхнул огонек сбоку. Вспыхнул — и исчез.

Там кто-то закурил. Закурил и спрятал папироску в кулак или погасил ее. Нет, не погасил — вот снова появился крошечный огонек!

Кто-то следит за Лизой. Кто-то следит! Идет шаг в шаг с ней, чтобы она не догадалась о его присутствии. Но от волнения или нетерпения закурил, вот и выдал себя.

— Кто здесь? — тихо спросила Лиза, глядя на нагло мерцающий огонек. — Кто?

Молчание. И вдруг — хруст щебенки совсем близко!

Лиза вскрикнула и кинулась вперед, не в силах справиться с паникой. Все волнения этого вечера, этого дня, этих дней, этих полутора лет войны обрушились на нее — и начисто вымели разум из головы. Бежала, ничего не видя, ничего не понимая.

«Домой! Домой!»

Не о доме на улице Липовой думала она, конечно…

— Стой! Погоди! — послышался голос сзади, и ее словно в спину толкнуло, заставило лететь еще быстрей, еще бездумней.

— Стой!

Кто-то с силой схватил за плечи, развернул к себе, притиснул к груди, глуша панический вопль.

— Да ты что? Тише, тише, это я.

Но Лиза и так узнала его — по первому же прикосновению. Вот странно — по голосу не узнавала, а по прикосновению…

— Куда ты летишь? — В голосе Петруся была ласковая насмешка. — Ну куда ты летишь, неразумная? Мимо дома промчалась. Впереди перекресток, наткнешься на патруль как пить дать, а ночной пропуск у тебя есть? Конечно, нету.

Он что-то бормотал, она не слышала, постепенно обретая разум — и тотчас вновь теряя его в объятьях этих рук, в касаниях этих губ.

— Слушай, пошли лучше домой, а? — прошептал наконец Петрусь, с трудом прерывая поцелуй. — Скорей пошли, ладно?