Проклятый подарок Авроры

Да и что такого, попыталась уговорить себя Лиза, что тут страшного? Может быть, это даже хорошо. Может быть, Алекс теперь от нее отцепится — уважая свою дружбу с Эрихом? Все, что ни делается, все к лучшему, это общеизвестно!

Так-то оно так… Но почему по-прежнему щемит сердце? Почему от страха сохнет в горле, и даже руки Петруся, даже губы его не могут прогнать этот ужас?..

И вдруг что-то легонько брякнуло в стекло — раз и еще раз. Потом снова. И почти тотчас отозвалось троекратным стуком в дверь.

Лиза прижала руки ко рту, глуша крик.

— Ничего, — прижал ее к себе Петрусь. — Ничего, это батюшка. — И тотчас спохватился, смешно вскрикнул: — Ой, боже мой!

Вскочил, кинулся было одеваться, но влез только в штаны, посмотрел на Лизу, которая лежала неподвижно и даже не собиралась, такое впечатление, прикрываться, — и устыдился своей трусости.

— Да ладно, подумаешь, — проворчал заносчиво, — что я, мальчик, что ли? — Но все же не выдержал, глянул на нее моляще и накинул простынку. Правда, не сказал ни слова.

Лиза не шевельнулась, слушая, как щелкнула щеколда и повернулся ключ в замке.

— Ты что, спал?! — послышался возмущенный голос старика. — А где…

И осекся.

Это он вошел в комнату и увидел Лизу в постели.

— Доброй ночи, отец Игнатий, — сказала она светским тоном. — Что, не спится?

Ну, такое лицо у него было… Лиза уж думала, сейчас проклянет ее, анафеме предаст, причем во весь голос.

— Да ты… да вы что тут… Петрусь, ты… Ты ж Лизочку… ты ж за Лизочкой… А теперь с этой?.. — Голос у него сорвался, видно было, каким немыслимым усилием он пытается справиться с собой.

— С этой? — повторила она задумчиво. — С этой — с какой?

Отец Игнатий помолчал, потом смог выговорить:

— Прости. И ты, Петрусь, прости. Я старик… я священник. Забыл, что жизнь идет ради жизни, а не ради смерти.

Лизе стало зябко и неловко своего полуголого тела.

— Извините, выйдите на минутку, пожалуйста, я оденусь, — забормотала, отводя глаза.

Мужчины вышли без слов.

— Не ко времени все это, — устало проговорил отец Игнатий, когда она вышла к ним в столовую, где уже горела лампа. — Мы ведь со вчерашнего дня — как на пороховой бочке. Живым его взяли или нет?

Лиза мгновенно поняла, о ком идет речь. Значит, верны были ее догадки насчет их связи с тем пилотом… Да, жив он или нет — это имеет сейчас для подпольщиков первостепенное значение. Если погиб — вечная память, но это только его смерть. Если жив… если не выдержит пыток… потянет за собой многих и станет причиной многих смертей.