Проклятый любить (СИ)

— Знаю, иначе бы и не просил тебя.

— Так кого убрать надо и на кого убийство свалить?

— А убрать нужно… — Ник достал из кармана пальто пачку сигарет и закурил под внимательным взглядом Фрэнка, приоткрыл окно и задумчиво выпустил дым в сторону. — Маркуса Кроуфорда.

— Это который ваш брат? — удивленно присвистнул мужчина.

— Бинго, — хмыкнул Николас, — поэтому и сделать все надо крайне аккуратно. А свалить на Тома Уилсона, брата Эмили, у них как раз там тёрки, и его ищут за покушение на Маркуса. Так что идеальная кандидатура.

— Мистер Вебер…

— Что, Фрэнк?

— Вы уверены в своем решении?

— На все сто процентов. Организуешь? Я в долгу не останусь.

— Обижаете. Только времени может потребоваться больше обычного.

— Я никуда и не тороплюсь.

Когда Ник наблюдал, как на горизонте скрывается машина Фрэнка, пути назад уже не было.

Времени понадобилось действительно много: то ли Фрэнк искал человека, который бы чисто и без лишних вопросов сделал бы всю грязную работу, то ли поиски Тома и улик, которые бы с ним связывали, затянулись, Николас не знал, но с каждым днем ждать становилось все сложнее. Перемены в его настроении замечал не только он: Эмили сначала не решалась спросить напрямую, лишь поглядывала на него, когда думала, что он не видит, и тяжело вздыхала, качая головой. Лишь в один вечер устроилась у него на коленях, обняла за шею и посмотрела в глаза:

— Ник, милый, что тебя беспокоит?

— Все в порядке, — с усмешкой отмахнулся он. — Работа у меня нервная, я ведь предупреждал, что со мной тебе жить тяжело будет.

— Мне не тяжело, просто я очень за тебя переживаю, я же вижу, как ты себе изводишь.

— Все правда в полном порядке, маленькая, — улыбнулся Ник, приобнял за талию и поцеловал, утягивая ее за собой в спальню. Больше к этому разговору они не возвращались.

Нервировали Николаса не только давящая неизвестность и мысли о возможном провале и визите Энди, но и чертов наркотрафик, в который зубами вгрызлись Милтоны, проливая не только кровь своих людей, но и кровь людей Ника, которыми он очень дорожил. Все шло наперекосяк, по улицам Лондона текли реки крови, а Ник не успевал лично соболезновать родным своих особенно приближенных парней, откупаясь от них бумажным пакетом с фунтами стерлингов.

Когда одна из проблем Николаса была решена, над Лондоном впервые за несколько недель появилось солнце. Старший брат Милтон все же совершил свою единственную и последнюю ошибку. Недооценил противника, ослепленный своими мнимыми успехами. Нику пришлось даже ненадолго отступить, схитрив, чтобы представшая перед ним картина безумно радовала глав. А подвешенный на крюке на заброшенном складе в пригороде Лондона, словно свиная туша, противник, сломленный и поверженный, был действительно приятным зрелищем.

Казнь было решено сделать показательной, чтобы в дальнейшем ни одному недалекому недопреступнику и в голову не пришло идти против Вебера. Ник бил сам: жестоко, остервенело, поочередно ломая все кости, наслаждаясь криками жертвы. Тот даже что-то ему обещал, в чем-то клялся и божился, что отдаст Нику все, до последний копейки, правда сам Ник его совсем не слушал. Весь переломанный, избитый, с гематомами по всему телу, Милтон безвольно висел на веревках, но все еще тяжело и хрипло дышал. Левый глаз полностью заплыл, а лицо было больше похоже на одну гематому, и если бы он мог молить о легкой смерти, он бы наверняка молил, но был для этого слишком слаб, а у Николаса на него были совсем другие планы.

Стоявший рядом все время Фрэнк подал ему острый большой нож с заточенным практически на конце лезвия крюком, подарок одного уважаемого араба, с которым Ник когда-то имел дела. Красивый и дорогой трофей, завидный экземпляр в коллекции холодного оружия, который Николас использовал крайне редко. Но показательное выступление предполагало использование красивых атрибутов.

Он подошел к жертве почти вплотную, пачкая кровью и без того окровавленную рубашку, за волосы одернул назад повисшую голову Милтона и посмотрел в правый глаз, улыбаясь, наслаждаясь собственной победой. Все так же не сводя с него взгляда, резким движением всадил нож в живот, Милтон издал лишь хриплый стон, лишенный сил кричать. На гримасу боли, исказившую его лицо, можно было смотреть вечность. Оставалось дело за малым: лишь вытащить нож, но острый крюк зацепился за органы, разрываемые под приложенным усилием. Страшные мучения, которые Ник причинял, и глазом не моргнув. Наблюдал, как Милтон закашливался кровью, как делал свой последний вдох, как безжизненно повисал на веревках. Дело было сделано. Обтерев окровавленный нож об остатки одежды мертвого Милтона, он отдал его Фрэнку и вышел из помещения, закурив и прикрыв глаза. В его списке тысячи и одной проблемы на одну проблему стало меньше. Даже дышать становилось как-то проще.

— Мистер Вебер, Вас довезти? — поинтересовался оказавшийся рядом Фрэнк, вместе с боссом взглянувший на звездное небо.

— Нет, я сам доберусь. Ты лучше убедись, что каждая сука знает о случившемся. Чтобы даже смотреть в нашу сторону не смели.

— Сделаю.