Проклятый любить (СИ)

— Ты заберешь ее в Лондон? — поинтересовалась она и тут же продолжила, поймав непонимающий взгляд Ника. — Она рассказала мне о вашем договоре. Ты, конечно, тот еще козел, но ты меньшее из зол, ей будет слишком сложно одной в том доме…

— Тебя бы научить манерам, — хмыкнул он, возвращая себе прежнее самообладание. — Но жизнь тебя и так уже наградила твоим муженьком. Да и братец Эмили наверняка будет против такого переезда.

— Ее брат не будет против, он снова пропал.

— Пропал?

— После всего случившегося Том, вероятно, решил отомстить Маркусу, но тот его нашел раньше, чем он успел хоть что-то сделать. Теперь мой муж ищет его по всему городу в попытках свести с ним счеты за несостоявшееся убийство, а Том снова прячется, оставив Эмили совершенно одну, — Влада тяжело вздохнула, заправила выбившуюся мешающую челку за ухо и провела тонкими пальцами по рулю, глядя перед собой задумчивым взглядом. — Ты заберешь ее? Пообещай мне, что заберешь. Ей здесь без тебя не справиться одной, она пропадет.

— Заберу, если она сама этого захочет. Но, думаешь, со мной ей будет лучше? Ты сама знаешь, что такое криминал.

— Знаю, но уверена, что так действительно будет лучше. Этот проклятый город сломает ее, здесь несчастен каждый, ты ведь сам знаешь, — она видела, что он хотел что-то сказать ей, усмехнуться и возразить, но она тут же продолжила, не дав ему сказать ни единого слова: — Тебе пора, Николас. Она ждет тебя, да и до рейса осталось всего несколько часов. Только сначала поговори с ее врачом, доктором Генри Литтом, думаю, он расскажет тебе все куда подробнее, чем я. Прощай, может, еще свидимся.

— Это вряд ли, — хмыкнул Ник и открыл дверцу машины, покинув теплый салон, в который заглянул, не успев закрыть за собой дверь. — Прощай, Влада.

Он пронаблюдал, как за ближайшим поворотом скрылась ее машина, поежился от январского холода, снова засунув руки в карманы, и взглянул на начавшийся снег, пушистыми хлопьями опускавшийся на землю. Нужно было зайти в больницу, поговорить с врачом и забрать Эмили, навсегда забыв Чикаго, но он не мог себя заставить даже сделать шаг, так и стоя на одном месте, разглядывая серые неприглядные стены.

Внутри больница оказалась еще более неприглядной: бежевые стены затерлись от времени, белая кафельная плитка в приемном отделении местами потрескалась, а лица медсестер в форменной блекло-голубой одежде выражали либо крайнее раздражение, либо вселенскую скорбь. Ник даже усмехнулся после разговора с одной из них, оглядывающей его дорогую одежду с таким презрением и отвечавшей на его вопросы об Эмили и докторе Литте с такой раздражительной неохотой, что хотелось свернуть ей шею прямо здесь и сейчас. Но он все же сдержался, криво ей улыбнулся и последовал по сказанному ей направлению, петляя по унылым коридорам больницы.

— Доктор Литт?

Доктора, пожилого мужчину с седыми волосами и густыми усами, он нашел, когда тот выходил из одной из палат с папкой-планшетом с многочисленными листами.

— Он самый. А вы что-то хотели? Меня пациенты ждут, — доктор взглянул на него уставшими выцветшими голубыми глазами.

— Я не займу у Вас много времени, — заверил его Ник. — Я хотел поговорить с Вами об одной Вашей пациентке, Эмили Уилсон, она попала к вам чуть больше суток назад, после попытки вскрыть вены.

— Помню такую. А вы кем ей приходитесь, молодой человек? — прищурился мужчина, разглядывала Ника через толстые стекла очков.

— Скажем, женихом, — уклончиво ответил Николас. — Это не важно, доктор, да и зачем занимать Ваше время, верно? Я хотел поговорить об ее состоянии. Как она?

— Что ж, жених, — усмехнулся мистер Литт, поправил очки на носу и положил ручку в нагрудный карман халата. — Физически у нее состояние стабильное, поправится, но вот психически… После попытки самоубийства мы обязаны были поставить ее на учет к психиатру, колем ей успокоительное, пока она более-менее спокойна, но это не сможет продолжаться долго, ее нельзя оставлять без присмотра специалиста. Только держать долго мы не сможем, выпишем через пару дней, больше страховка не покроет.

— Она не знает, что потеряла ребенка?

— Нет, решили не говорить ей, для нее и так слишком много потрясений.

— Вы уверены, доктор? — переспросил Николас, пытливо глядя в глаза Генри, тот даже нахмурился, ссутулился, став еще ниже, но тут же выпрямился.

— На все сто процентов.

— Это хорошо, доктор Литт, очень хорошо. Эмили перенесет полет?

— Она очень слаба… А далеко лететь?

— В Лондон.

— Это очень далеко, — нахмурился доктор и помолчал, задумчиво поджав губы. Посмотрел в окно за Ником, выдержал паузу и снова взглянул на него. — Я не могу дать Вам согласие на это, но если Вы напишете отказ от всех претензий к больнице, то забирайте ее хоть сейчас.

— Вы меня порадовали, доктор, — улыбнулся Ник, похлопав его по плечу. — Я могу к ней зайти прямо сейчас?

— Да, конечно, ее палата в конце коридора. Не ошибетесь.

— Было приятно иметь с Вами дело, — ухмыльнувшись, Ник последовал сказанному Генри направлению и вскоре оказался возле двери палаты, в которую не решался войти.